Прибыв в столицу через три дня и спокойно сдав его страже близ детинца, богатырь с послом на время расстались. Княжич отправился докладывать обо всем отцу, а сам Тарвус, в нарушение официального протокола, отказавшись от личных покоев, неожиданно для самого себя, с радостью принял предложение погостить у главного волхва. И вот, уже пятый день, наслаждаясь гостеприимством последнего, он с легким волнением ждал решения своей судьбы.
– Зима нынче снежная, – вывел его из раздумий голос неожиданно подошедшего хозяина комнаты. – Ох, и намело, поболе даже, чем в иные годы.
– Но может оно и к лучшему, – задумчиво добавил волхв, усаживаясь на лавку напротив гостя и, подобно ему, повернувшись к окну. – Сметет первым снегом всю грязь с земли – матушки, накроется она пушистым покрывалом, да отдохнет от забот. А там и весна настанет… Как тебе столица, гостюшка? – обернулся он к послу, доброжелательно глядя из-под густых бровей и поглаживая длинную бороду.
– Красиво, – честно ответил Тарвус, нехотя отрываясь от созерцания покрытого снегом города.
Красиво и уютно. Никакого сравнения с прилизанными западными городами, хотелось добавить ему, но это было бы несколько непатриотично.
– Светлоград прекрасен, уважаемый волхв, как и вся ваша страна, и я весьма благодарен князю и лично вам за гостеприимство. Но, тем не менее, – добавил он осторожно, – мне бы хотелось знать, когда я смогу приступить к своим обязанностям?
– А это уж как князь решит,– веско уронил волхв, – а он не торопится. Сам понимаешь, твое превосходительство, – добавил он чуть мягче, немного смущенно посмотрев на даренского посла, – некрасиво все как-то выходит.
Тарвус кивнул.
Действительно, некрасиво. Мягко говоря. Пленник, которого он привел пред светлые княжьи очи, тот самый человек, кто, прикрываясь местными колдунами, причинил столько вреда стране и ее людям, оказался не кем иным, как особым торговым представителем Даренской республики в Белолесье, многие годы отвечавшим за торговые отношения между двумя государствами…
Едва ли в местном обществе часто употреблялось слово ''скандал'', но сейчас оно буквально само просилось на язык. И стоит ли удивляться, что в свете назревающего скандала статус даренского посла окажется под большим вопросом.
Невольно последовав примеру собеседника, Тарвус погладил собственную щетину и на несколько минут погрузился в раздумья. Деликатный волхв ему не мешал.
Через несколько минут, основательно взвесив все за и против, Тарвус решился, несмотря на то, что в свете последних событий его порыв был, по сути, проявлением немалой дерзости.
– Могу я поговорить с заключенным? – спросил он осторожно, при этом решительно взглянув в глаза собеседника.
Взгляд волхва стал острым и пронзительным. Он жестко взглянул на сидящего за столом даренца, словно изо всех сил пытаясь понять его потаенные мысли. С некоторым Трудом, но Тарвус выдержал этот взгляд.
– Попробуй, – сурово произнес волхв. С князем я поговорю.
***
В темницу его впустили безо всяких проволочек.
Охранявшие двери дюжие гридни лишь ограничились формальным осмотром и тут же поручили его немногословному тюремщику, который, опять же, безо всяких возражений проводил его к камере узника и так же спокойно удалился, оставив двух даренцев наедине. Впрочем, на счет последнего Тарвус не испытывал особых иллюзий.
Во всех тюрьмах просвещенного мира у стен были и глаза и уши. И барон уже научился достаточно уважать местного князя, чтобы не думать, будто таковых нет здесь. Его разговор с Сандором Кейном не останется неуслышанным, но этот риск был вполне осознаным.
Бывший торговый представитель сейчас ничем не напоминал себя прежнего. Его обычно прилизанные волосы были растрепаны, лицо покрывала жесткая щетина, а под глазом виднелся фиолетовый синяк. С него исчезла маска подобострастного лощеного франта. Серые глаза глядели жестко и чуть затравленно. Из-за прутьев решетки на Тарвуса смотрел хищник, пойманный, но несломленный.
– Вы пришли поздороваться, господин посол или попрощаться? – подал голос Кейн, пристально глядя на посетителя.
– Пока просто побеседовать, – спокойно ответил Тарвус.
– Ни к чему не обязывающая светская беседа, ну-ну, – насмешливо протянул Кейн, чуть склонив голову набок. – Или вы все-таки решили, наконец, приступить к своим непосредственным обязанностям и сейчас выслуживаетесь перед местными властями? В таком случае ничем не могу вам помочь. При всех ваших многочисленных талантах, я сильно сомневаюсь, что вы добьетесь успеха там, где не смогли местные дознаватели.