— Что ты творишь? — яростный шепот моего охраняба.
Его я не видела, но протянув руку, сплела пальцы с его сильной ладонью, позволяя увидеть то, что вижу я.
И архимаг мгновенно сориентировавшись, сказал мне то, что уже и так знала:
— Это не твоя территория!
А то я не знаю!
— Слушай, не… — начал был маг.
Хрипло выдохнув, выгнулась всем телом, вливая дыхание заповедного леса в дорогу и ядовитые лианы волной слхлеснулись одна с другой, перекрывая преследователям путь.
— Лесная Ведунья! — послышался крик… знакомый мне крик.
— Не ее территории! — вторил ему тоже кто-то… знакомый.
Я улыбнулась.
Есть яды, что не вредят животным, а вот людям…
— Что же ты делаешь?! — взревел уже практически архимаг.
А по захваченной мной дороге распускались-расцветали источая яд кусты дурмана, росли и наполняли ночь ядом тысячей соцветий, падали с испуганных лошадей преследователи, теряли сознание преследуемые…
И падала на землю я, очень надеясь, что не костер.
В себя пришла неожиданно не на земле, что плохо — земля силу дает. А так очнулась я едва дыша, взглянула в синие глаза моего охраняба, и попросила:
— На землю положь.
Мужчина, стоявший со мной на руках, отошел от костра, и аккуратно опустил меня на траву. Отошел на шаг.
Вдох — меня выгнуло дугой, едва не ломая кости, выдох — и занывшая от боли спина касается всей поверхности почвы… боль отпускает. Одна боль. Та, что физическая… а вот другая терзает словно позабытый оголодавший зверь, вырвавшийся из клети… «Не ее территории!»… да, голос я узнала. Не ждала, не гадала, что встретиться доведется, а жизнь вот оно как…
Медленно села, поджав колени к подбородку, обняла посидела, покачиваясь, да и позвала:
— Леший.
Подчиненный мой явился мгновенно — вылез по плечи из земли, на которой сидела, посмотрел вопросительно.
— Какая из изб охотников у нас еще держится кое-как? — спросила сходу.
— Из охотничьих — никакая, — ответил он, — ты ж охотников не жалуешь. Рыбацкие сохранились.
— Где? — уточнила я.
Леший, почесав шишковатый подбородок, вытащил из головы сучок, и нарисовал схему у излучья Зорянки. Указал на третью избу.
Молча кивнув, подозвала снова свою клюку, и едва та прискакала, взялась за нее, да не поднимаясь, оземь ударила — один раз — и заповедная тропа открылась женщине с детьми прямо возле нужной рыбацкой избы. Второй раз — и проход в мой лес закрылся для тех их преследователей, кто еще жив остался… осталось много, оно и не удивительно, с ними был маг. Магистр. Один из лучших магистров королевства. Третий раз удара клюкой заставил проснуться волков.
— Оттащить в охотничьи избы, — приказала я, помечая каждого из раненных защитников хлебной плесенью — она и раны затянет, и меткой станет.
И вот после этого с чистой совестью рухнула обратно на траву — спать и сил набираться.
Сквозь сон услышала сказанное охранябушкой:
— Может… в дом ее?
— Нельзя, — ответил леший. — Она лесная ведунья, ей силу лес дает и земля.
Проснулась я от того, что рядом воняло зверски. Воняло так, что глаза резало, и дышать уже не хотелось вовсе. Хотелось сдохнуть не просыпаясь! Но едва я попыталась отвернуться, как запах стал сильнее.
Подавив рвотный позыв, распахнула ресницы и потрясенно посмотрела на охраняба, который держал у моего носа какой-то ужас, в котором явно пребывал экстракт всех ароматов разложения, которые вообще могли бы быть.
— Нюхательных солей у тебя нет, пришлось импровизировать, — сообщил мне раб, все так же невозмутимо травя меня отнюдь не благовонием.
— Все, я проснулась! — заорала не своим голосом.
Даже клюка дернулась с перепугу.
— Точно? — уточнил охраняб, вскинув бровь и не убирая пузырек.
— Да точно-точно! — подскочив, отодвинулась.
И огляделась — вечерело уже. Надо же, почти сутки проспала. Но все равно мало было, после такого оно самое то еще бы поспать.
— Я бы не будил, — ничуть не усовестившись деянием, произнес тощий архимаг, — но у тебя серебряное блюдце с яблоком уже часа два трезвонит, а преследователи там потихоньку лес твой рубят.
— Что? — потрясенно переспросила я.
Сжала клюку, да и рухнула обратно, поднимаясь вверх птицей. Птица была проверенная — мой черный Мудрый ворон. Древний, ему лет триста было, от того и вселяться в него было проще всего, и с самим Вороном можно было между делом поболтать.