«Убитый» нервно сглотнул, потрясенно глядя на меня.
— За артефакт подчиняющий волю спасибо отдельное, — мило проворковала я, явственно издеваясь над бывшей наставницей.
И по лицу вечно молодой Славастены пошла рябь, выражая высшую степень ее бешенства.
— А то знаешь ли, — продолжила невозмутимо, — он бы без него и наземь бы не лег, и сопротивлялся бы, а так вообще никаких проблем и целый архимаг — мой. Кстати.
Я сняла с шеи сохранившийся артефакт подчинения, разместила на раскрытой ладони, и на глазах у потрясенной Славастены медленно подула на магическую вещь — тяжелый серебряный предмет под дыханием ведьмы медленно истаял и уже лишенными силы серебряными ручейками пролился на пол… точно так же поступил ошейник на моем охранябе, но к чести мужика он не издал ни звука.
А вот Славастена захрипела, подтверждая, что артефакт был ее работой. Исключительно ее… и сейчас при гибели ее творения, она испытывала боль, причем отнюдь не моральную.
— Не люблю серебро, — стряхивая с руки последние капли, равнодушно ответила я.
Ведьма по ту сторону зеркала хрипела и едва не выла, отчаянно сдерживаясь.
— Знаешь, в чем проблема твоя? — глядя в ее наливающиеся колдовской зеленью глаза, произнесла я. — Ты не ведьма.
Это было самым страшным оскорблением в сторону любой из ведьм, но это же было истинной правдой в отношении Славастены… жаль, об этом знала только я. Ну и она тоже, соответственно.
— А кто поверит тебе, ведьма? — прошипела моя бывшая наставница.
— А это не важно, — подбрасывая яблочко и снова хватая его, ответила я. — Знаю я, знаешь ты, рано или поздно узнают все остальные. А к лесу моему руки не тяни, Славастена, отгрызу по локоть.
И я откусила от яблока, пристально глядя на содрогнувшуюся ведьму.
Содрогаться ей было от чего — одновременно со мной откусила и чаща… все пилы, все телеги с пилами и лесоповалочным материалом — всё. Людей только не тронула. Но это пока…
— Я объявлю тебя вне закона! — прошипела Славастена.
— Ой, серьезно? — притворно испугалась я. — А кого именно, Славастена? Меня, ведунью Заповедного леса, которая и так вне всех законов, или ведьмочку, что была под твоей защитой, а ты ее… скажем так «не защитила»?!
Она зарычала и повторила то, что меня уже бесило неимоверно:
— А кто тебе поверит?!
Мы обе знали что никто.
Знали, но:
— Тайна, что известна двоим, рано или поздно станет известна всем, — уверенно сказала я.
— Ведьма, — презрительно обозвала Славастена, — все вы искренне верите в мировую справедливость, а что в итоге?!
Я прервала связь. Затем медленно сгрызла яблоко, мрачно глядя в серебряное блюдо, ныне отражающее лишь мое лицо.
«А что в итоге?!»
Я ведьма, а значит, я, как и все ведьмы, истово верю, что в итоге победит справедливость. Мы такие. От природы, от рождения, от крови… не знаю от чего, но мы такие. Ведьмы верят, что рано или поздно всем воздастся по заслугам. Ведьмы верят в справедливость. Ведьмы не могут пройти мимо тех, кто был несправедливо обижен. Ведьмы, мы… Славастена просто не была ведьмой. Она была магом. Одаренным, сверх одаренным магом, которая сумела обмануть круг при поступлении, которая до сих пор водила за нос всех честных ведьм, просто потому, что подобной бесчестности не могла даже мысленно допустить ни одна из нас. Мы верим друг другу. Привыкли верить. Мы знаем, что есть границы и табу, которые ни одна из нас не нарушит. Мы… а она просто не ведьма, и я узнала об этом слишком поздно.
И тут архимаг подал голос, тихо спросив:
— Славастена была твоей наставницей?
Грустно посмотрела на него, и не стала отвечать. Что толку отвечать, если и так все ясно. Не было смысла отвечать, да и говорить об этом смысла не было тоже.
Но охраняб считал иначе:
— Я слышал историю о том, что воспитанница Славастены сбежала за сутки до свадьбы со своим любовником. Любовника нашли… ведьму нет.
Молча кивнула, подтверждая, что слышал он обо мне, да.
Но архимага ответ не удовлетворил, и пристально глядя на меня, он тихо спросил:
— А был ли любовник?
Отрицательно покачав головой, я взяла чашку, поднесла к губам, и едва слышно выдохнула:
— Был друг.
И больше я не смогла сказать ни слова. Даже если бы хотела — не смогла бы. Просто не смогла бы. О таком не говорят, о таком горько плачут в тишине своего сердца. Только плачут, потому что сожалеть уже поздно.
— Это расследование вел я, — вдруг уведомил архимаг. — Я подтвердил тот факт, что вы были любовниками. Я нашел то место, где его поглотил лес.