Я выдохнула.
— Придется. Слушайте. Времени на паузы не будет, ясно? Мы дойдем до моста, переберемся и убежим оттуда. Никаких разговоров, ничего глупого. Мост старый, придется идти по одному друг за другом.
— Думаю, мы справимся, — сказала Мона.
— Надеюсь, — сказала я, поворачивая на юг. — Иначе это ужасно беспечно.
Я повела их вдоль оврага, подальше от края, что обваливался. Они молчали, но все еще умудрялись отыскать способ хрустнуть всеми палками и ударить по каждому камню, что мы проходили. Я думала о земле впереди, тропа за оврагом повернет на юг, как только мы пересечем мост. Мы могли пойти сразу в лес, продолжить путь на запад и надеяться, что нас никто при этом не заметит.
Надеяться и молиться.
Я была рада, увидев, что у моста не было признаков недавнего использования, кроме тех трех скаутов. Но я все равно заставила Аластейров скрыться в тени, пока я пригнулась у ели, разглядывая овраг. Я была уверена, что в любой миг из леса появится отряд скаутов. Но прошло несколько минут, никто не появился, и я поманила ребят, сердце трепетало в предвкушении.
— Хорошо, — шепнула я им. — Нужно быть быстрыми, ясно? По одному. Через мост и в лес. Идем.
Я вышла из-за деревьев и пошла вдоль оврага, пересекла открытое пространство. Не замирая на краю, я запрыгнула на канат, поставила сапоги так, чтобы бежать выгнутой частью стоп. Схватившись за две веревки на уровне талии, я побежала над оврагом. Дул ветер, и канат под моими ногами раскачивался, но я испытывала переходы и страшнее. Я добралась до середины моста без криков, без стрел, свистящих в воздухе. Еще несколько шагов, и я почти перебралась. Я посмотрела на лес. Ни движения, ни шепота. Я добралась до конца моста и спрыгнула на другую сторону. Я развернулась.
И чуть не закричала от возмущения. Мона не шла по мосту за мной, начав в миг, когда я спустилась. Она стояла на той стороне, раскрыв от потрясения рот.
— Иди! — отчаянно прошептала я, надеясь, что мой голос слышно. Я не хотела кричать.
— Ты говорила мост, — воскликнула она тихо, но не достаточно.
— Что ты…
— Это, — возмущенно сказала она, — не мост.
— Великий Свет!
— Это канат, Мэй!
— По нему ходят! — я указала на канат над оврагом. — Держись за веревки по краям!
— Не могу.
— Земля и небо, Мона! Хватит глупить! Так мы всегда пересекаем овраги! Идем, пока никто не показался!
— Мы можем идти на юг. Мы найдем, как перейти овраг.
— Нет, — яростно сказала я. — Дальше на юг поселения. Мы здесь, и мы перейдем. Ты ничего не изменишь, Мона.
Если бы я так не злилась, я бы обрадовалась ее смятению, но она не вовремя решила развалиться. Я видела такое пару раз у новых скаутов, часто те, что задирали нос выше всех, не справлялись с первым переходом. Я отчаянно посмотрела на Кольма, размахивая руками. Он понял и поднял ее на мост.
Я не слышала, что он сказал ей, но видела, как она глубоко дышит сквозь сжатые зубы. Она смогла поставить ногу на канат.
— Это невозможно, — сказала она.
— Я только сделала это, да?
— Это безумие, — рявкнула она.
— Другую ногу, Мона, давай. Вот так.
Она схватилась за веревке и подвинулась на дюйм над оврагом.
— А если канат порвется?
— Порвется, если не поторопишься, — сказала я.
Зря я так сказала. Она сжала веревки так, что побелели костяшки, зажмурилась. Я проверила лес за собой.
— Мона, — сказала я, отчаянно размышляя. — Расскажи о своей семье.
— Что?
Так мы порой делали со скаутами, которые расклеивались при переходе. Заставляли их отвечать, отвлекали мысли, и ноги двигались дальше.
— Расскажи о Черном панцире. Какого цвета ваше знамя?
— Я знаю, что ты делаешь!
— Говори со мной, Мона! Какого цвета ваше знамя? Не помню.
— Голубое. Голубое с белым, — она сделала шажок. — Два скрещенных камыша, окруженные двенадцатью жемчужинами, — еще шаг.
— Почему двенадцать?
— Из-за двенадцати островов, конечно, — еще шаг.
— На каком острове ты живешь?
— Мы не… Черный Панцирь на берегу! Ты это знаешь! Я знаю, что ты делаешь! — она снова застыла.
— А твои родители, Мона? Как их звали?
— Ты знаешь их имена!
— Думаешь, я помню все мелочи вашей истории?
— Мирна, — сказала она, продвигая ноги чуть дальше. — Королева Мирна и король Каэл.
— Кто лучше нырял?
— Отец. Он был главным советником по добыче жемчуга, пока не женился на моей матери.
— Хорошо, — сказала я, она продвинулась еще немного по канату. Она прошла четверть пути. Я оглянулась. — Какую самую большую жемчужину ты находила?