— Что ж, — сухо сказала я, — похоже, придется продолжать, да?
Она отошла от ручья важной поступью.
— Да. Но я сперва поем, а потом уже мы пойдем.
Не самое приятное начало дня. Мы съели в ледяной тишине по горсти кожуры фруктов, все избегали смотреть друг на друга. Солнце золотыми пиками проникло между деревьев, но не сжигало туман, а подогрело его, и мы мокли от влаги в воздухе и потели, еще не сойдя с места. После жалкого завтрака Мона пополнила флягу в ручье, Арлен отошел за камень, а Кольм свернул веревку и завязывал наши мешки с едой. Мне впервые за время путешествия было нечем заняться. Он молчал, совал припасы в своей мешок и затягивал его. Было ли это безмолвным извинением за резкие слова сестры или старания ускорить наше движение, я приняла это и молчала. Может, если бы я оказалась с ним подальше от его брата и сестры, я бы тоже извинилась за то, что перегнула палку с Моной, но не перед ней.
Когда все были готовы, мы пошли по склону. Лес стал гуще, тень — темнее, и мы шумно дышали, поднимаясь среди деревьев. Туман медленно рассеивался, хотя воздух все еще был влажным. Мона шла сразу за мной, и я порой отпускала ветки и слышала ее возмущенное цоканье, когда они задевали ее лицо. Это было по-детски, но приносило мстительное удовольствие.
Мы взбирались не долго, выбрались из тени на залитую солнцем поляну. Большое дерево упало недавно, забрав с собой несколько мелких, сплетение его огромных горней торчало из земли. Густой ковер зелени пользовался освободившимся местом, растения тянулись к солнцу вокруг дерева, лучи пробивались сквозь листву. Я перестала сверяться с компасом и разглядывала густой лес впереди в поисках ориентира. Я уже хотела идти дальше, когда визг Моны вспорол воздух, послышался грохот. Я развернулась.
Все королевичи были на земле. Мона отползала, как краб. Арлен лежал на спине, а Кольм — лицом в травы, почти скрывшись в них. Гудение заполнило воздух, словно ветка застряла в колесе прялки.
— Что? — рявкнула я, направившись к ним, сердце билось в горле. Я не видела признаков тревоги, но Мона поджимала под себя ноги так, словно зубастая рыба могла напасть и откусить их. — Что такое? Вы ранены?
— Осторожно! — завопила она, размахивая рукой.
Я застыла и посмотрела туда, куда она указывала. Сжавшись агрессивным клубком, подняв голову, там была длинная черная змея толщиной с мою руку. Ее хвост шумел, скрытый в листве.
Я посмотрела на змею, потом на них, распластавшихся на земле. Мона явно отпрыгнула на братьев, и они упали на скользком склоне, отлетев в кусты. Они не выглядели сейчас величественными, Кольм пытался поднять голову из листьев, но вес ноги Арлена на его плечах мешал ему.
Я глубоко вдохнула и расхохоталась.
— Хватит! — приказывала испуганно Мона, ее волосы снова выбились из плетеной короны. — Как ты посмела…
Я не сдержалась. Я пыталась остановиться, да, но вид был таким приятным, а ее резкие слова все еще звенели в моей голове, так что я прислонилась к корням дерева, держась за живот от смеха. Я не знала, кто злился больше: Мона или змея.
— Хватит! — снова приказала она.
— Бесполезные, — выдавила я, хохоча. — Все вы бесполезные.
— Это гремучая змея! — возразила она, указывая на существо перед собой. — Гремучая! Я чуть не наступила на нее! Она отравленная!
— Ядовитая, — сказала я. — И это не она, — я взяла ветку. Кончиком ветки и убрала листья у хвоста змеи, гладкого и обычного. — Видите, что она делает? Ее хвост дрожит в листьях, и они шумят. Она хочет, чтобы ее считали гремучей. Она даже голову подняла, будто ядовитая, — я чуть подтолкнула умное существо, и змея напряглась. — Но это просто большеглазый полоз, не ядовитее вас, Ваше высочество. Вы его напугали.
Ее рот открывался и закрывался, глаза стали ледяными, глядя то на змею, то на мое лицо. Я ткнула змею еще раз, чтобы она уползала. Она спрятала голову в листья и поспешила прочь, шурша листвой и травой. Я отбросила веревку и повернулась, чтобы помочь королевичам встать.
Я застыла рядом с Моной и отпрянула, словно оказалась на краю обрыва.
— Ох!
— Что? — едко спросила она, пытаясь встать со склона.
Я указала на них.
— Великий Свет. Не двигайтесь! Не ерзайте!
— Очень смешно, — сказала Мона. — Мне уже надоели твои…
— Не двигайся, дурочка!
— Что? — осведомилась Мона в ярости.
— Ядовитый плющ. Земля и небо, вы в нем тонете. Кольм! Подними голову!
— Я пытался, — сказал он, убирая лист с губ.