Выбрать главу

Он смотрел на нас.

— Я почти пятьдесят лет живу в тени гор, и я еще не встречал того, кто пройдет там больше четверти мили. Люди пытались, конечно, торговаться с королем, но если их не прогонял лесной народ, они терялись среди деревьев, — он покачал головой и забрал из ее ладони пару монет. — Но, как вы и говорите, это не мое дело. Я бы не советовал туда идти, но на голодный желудок вы точно ничего не сможете. Я посмотрю, чем может поделиться Хелли.

— Вы очень щедры. Я этого не забуду.

Он забавно посмотрел на нее, развернулся и повел нас сквозь стадо. Он отошел на пару шагов, и я прошипела ей:

— Веди себя не как королева.

Она пронзила меня сжигающим взглядом, а он бросил через плечо:

— Зовите Тофером.

Мы представились ему, пока шли за ним по склону. Поняв, что мы — не угроза, его собаки бежали у его ног, свесив языки. У дальнего края своего стада он отдал приказ, и собаки побежали среди овец. Тофер свистел, направляя собак, собирая овец в тесную кучу. Мы потрясенно смотрели, поражаясь, как четко собаки отвечают на его свист. Стадо двигалось за нами, он вел нас по протоптанной тропе во впадину среди холмов.

Его дом был в традиционном стиле, земляные стены были покрыты штукатуркой и вжимались в склон холма. Травянистая крыша спускалась к крыльцу с видом на ручей. Ниже по течению стоял амбар рядом с пастбищем с ягнятами. Он направил стадо на пастбище с помощью собак и посоха, а потом повел нас вдоль ручья к дому. Дверь открылась, внутри все было простым, но ухоженным, землистые стены покрывал свежий слой штукатурки.

— Гости, Хелли, — сообщил Тофер, мы прошли в дверь. С кухни донесся вопль, мы пересекли порог и увидели, как пухлая женщина держит брыкающегося ягненка и вливает ему в рот молоко.

— Ой, — сказала она и хмуро посмотрела на мужа. — Из всех ночей…

— Мы не вовремя? — спросила Мона.

— Я не готовила ужин. Даже печь не растопила…

— Путники, Хелли. Другие обычаи. Темнеет, — Тофер кивнул на безлунное небо. — Постная ночь.

— Вы поститесь в новолуние? — спросил Арлен.

— И пируем в полнолуние. Сдержанность и веселье, — он отпер дверь кладовки.

— Я могу сделать кукурузные лепешки, — сказала Хелли, ставя ягненка на пол. — И есть масло…

— Нет, нет, — сказала я. — Не нужно. Крыша и немного еды. Мы не хотим быть обузой.

Хелли встала из-за стола и присоединилась к мужу у кладовки, они вместе вытащили несколько головок белого сыра, сверток вяленого мяса, мешок яблочной кожуры и три банки огурцов в хлебе и масле. Пока они там рылись, маленький ягненок бродил по кухне рядом с двумя собаками, словно один из них.

— Можно спросить? Почему у вас ягненок дома? — удивленно сказал Арлен.

— Родилась крохой, — сказала Хелли, заворачивая сыр в ткань. — Она почти готова выйти на пастбище, но я этого не хочу. Она думает, что помогает Пег и Ито.

Я услышала, как тихо фыркает Мона, и посмотрела на нее, удивленная тем, что она так несдержанна. Но она не смотрела на ягненка. Она увидела резную призму на широком подоконнике. Свет лампы отражался от ее поверхностей. Мона смотрела на призму так, словно она ее оскорбила. Я посмотрела на людей холмов, но они, похоже, не заметили такую реакцию.

Одна из собак нюхала мои лодыжки, виляя хвостом. Я отодвинулась. Я не понимала желание других культур держать зверей дома. К счастью, Тофер и Хелли быстро завернули для нас угощение. Мы отказались от предложенной склянки молока, зато взяли буханку хлеба и немного клеверного меда на ужин.

— Не очень гостеприимно, — жаловалась Хелли, завязывая сверток сыра бечевкой.

— Этого более чем достаточно, — сказала я. — Вы так добры.

Снаружи заворчал гром. Тофер зажег фонарь, сунул под руку охапку одеял и позвал нас.

— Идемте в амбар, пока небеса не разверзлись, — взяв провизию, мы пошли за ним вдоль ручья. Поднимался ветер, холодный и заряженный, от этого волны шли по траве, первые крупные капли упали, когда мы вошли в амбар.

В отличие от дома, амбар был деревянным, хоть и с брешами между досками, показывая, как мало деревьев в Виндере. Самые большие дыры были забиты сеном и штукатуркой. Мы вошли, несколько куриц цвета ржавчины зашумели в удивлении, бегая под ногами. Тофер повесил фонарь на крючок и кивнул на ряд пустых стойл.

— Сено чистое. Крыша не протекает. Закройтесь, если не хотите, чтобы курицы беспокоили. Остерегайтесь петуха, он клюется. Что-нибудь еще?

— Вряд ли у вас есть новости из Сильвервуда? — Мона опустила сумку.

— Новости? Их нет. Место закрыто, как гробница. Скажу лишь, что новому королю отстреливать нарушителей нравится меньше, чем старому, — он провел рукой по толстой деревянной балке, поддерживающей склад сена наверху. — Мы осторожно ходили за деревом. Мужчины и женщины шли ночью, валили одно дерево и уносили на распилку. Следующей ночью мы проделывали это в другом месте. Теперь можно повалить пару деревьев и распилить там же. Дети даже начали собирать грибы. Не ясно, это новый король мягок, или люди собрались высоко в горах, отрезанные от всего.

Арлен взглянул на меня, наверное, желая увидеть мою реакцию на это. Но я просто сняла сумку с плеча и прислонила к стене стойла. Подходить могли оба варианта, хотя мягким короля Валиена точно не опишешь.

Серый кот прыгнул на дверь, заурчав. Тофер почесал его за ухом.

— Знаю, это не мое дело, но я вас предупрежу. Если хотите торговать, туда не идите. Лесной народ не интересуют предложения чужаков.

— Мы не торговцы, — заверила его Мона.

— Тогда я не понимаю, что делать в горах, — он пожал плечами и пошел к двери. — Мышелову вяленое мясо не давайте, — он указал на кота, с надеждой нюхавшего сумку Арлена. Тофер вышел под дождь и закрыл за собой дверь.

— Хороший человек, — сказала я, расстегивая плащ.

— Даже если он и его народ воруют дерево у вашей границы? — спросил Арлен, отодвигая сумку от Мышелова.

— Это не моя граница. И не так давно сильверы торговали деревом. Мой народ решал, какие деревья валить, и мы садили на их месте новые. Но это прекратилось во время Тихой войны с вашим народом. Наши правители все меньше хотели пускать чужаков в горы, — я пожала плечами и развернула буханку хлеба. — Но Вендер — большая страна, и их проделки не обеспечат весь народ деревом. Если бы у правителей Сильвервуда был разум, они начали бы торговлю. Они хоть смогли бы делать это правильно, — я отломила кусок хлеба. — Это я поняла, проведя среди этих холмов последние пять лет. Поверить не могу, что я так быстро забыла о народе холмов. После пары месяцев на берегу забываешь обычаи других народов.

— Как-то это странно, — Арлен отломил кусок хлеба. — Что значит сдержанность и радость? Свет — не великий пророк, требующий жертв.

— Они видят это немного не так, — сказала я. — Дело в празднике. Так они выказывают почитание. У каждой культуры есть что-то такое. У вас нет особого места, где вы видите Свет? Способа поклоняться ему?

— Нет, — сказал он, сбрасывая ботинки. — А что?

— Есть, Арлен, — тихо сказал Кольм. — На закате, когда свет ударяет по водопадам Частокола. Иначе зачем мы поворачиваемся к скалам в конце каждого дня?

Он пожал плечами.

— Наверное, потому что вид красивый.

Мона расстелила одеяло на сене, мы устроились на нем с баночкой меда в центре.

— Честно говоря, я готова с этим покончить. Я даже не уверена, что Свет существует.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Как не существует? А солнце, луна, звезды…

— Я не говорю, что света нет, — она осторожно обмакнула кусочек хлеба в мед. — Просто сложно верить, что есть один Свет, вдохновляющий всех вокруг. Выглядит удобно, что каждая культура видит в этом то, что близко их сердцу.

— Циничная точка зрения.

— Да? Подумай, Мэй. Вера Алькоро в Свет привела их к моей стране. И весь бред с пророчеством и Седьмым королем… один народ в дураках, а другой — рабы. Почему Свет считает кого-то выше других?