Любое военное ведомство страдает от повышенной секретности и утаивания информации его собственными подразделениями. Как друг от друга, так и по вертикали. "Лесниками" уже занимались и разведка, и контрразведка, а единственным, более менее информированным, был капитан абвера. Но кто примет всерьёз столь мелкую сошку, тем более, вопреки собственным амбициям. Люфтваффе тоже имело зуб достаточно большого размера на русского диверсанта: и за сбитые самолёты, и за разгромленные аэродромы, и за безнаказанность. Ну не бегать же каждый раз в СС с просьбами о помощи, охране или проведении карательных акций. А тут ещё и по фронтовым аэродромам повадились изредка стрелять дальнобойными фаустпатронами, калибром 82 миллиметра. Обычные диверсионные группы ОМСБОНа с удовольствием использовали ручные "катюши". Да, это не залповый огонь, но и одиночные выстрелы, когда они повторяются достаточно часто, очень эффективны. Чего тратить снаряды зениток, когда самолёты врага можно уничтожать прямо на земле?
Высшее командование уже бредило созданием мобильных гранатомётных групп, требуя от инженеров и учёных более удобных и действенных устройств. Благо самих РС-82 было изготовлено ещё до войны огромное количество. В основном, для СУ-2, а не для наземных действий, но кто запретит использовать запасы из закромов Родины? Неужели ракетные системы, как и реактивное движение (в виде научного принципа), началось чуток пораньше, чем в бывшей Истории? Никакие откровения о ядерном оружии, промежуточных патронах и волюнтаризме Хрущёва не обеспечили армию простейшими вооружениями. Теми, которые уже создавались, но плохо (или совсем никак) использовались. Впрочем, самого Межова всё это мало волновало — лесная война шла своим чередом. "Фронт в тылу" злил немцев, искавших любые возможности раз и навсегда покончить с "лесниками". Местное руководство СС пообещало выделить целых два батальона на проведение грандиозной карательной операции в гущах и дебрях. Если бы гитлеровцы знали, что среди буреломов и болот имеется уже несколько групп, наверняка стали бы отзывать войска из Африки, Франции и прочих стратегически непринципиальных мест. Или не стали бы? А жаль, тогда можно было бы считать, что Межов выполнил свою задачу, сковав германца столь малыми силами!
На аэродром в Себрице перебросили самолёты поновее, да помощнее, чтобы обеспечить преимущество в воздухе. Редколесье к юго-востоку от него заполонили патрули жандармов и ходячих (из госпиталей). Для дополнительного запаса бомб пристроили добротную времянку, а эсэсовцы обустроились в Щедричах, окончательно изгнав местное население. Село просто превратили в укреплённую базу! Ну, пусть не крепость, но с кучей блокпостов, оружеек и нескольких казарм. Колючей проволоки не пожалели, заразы, чтобы от леса отгородиться! Два батальона, вооружённые до зубов, это дофига — хрен на пьяной кобыле подъедешь. В общем, подготовка по Генкину задницу шла полным ходом, без излишнего шапкозакидательства. Трындец, наконец-то, подкрался и единственным вариантом оставалось отступление куда подальше…
Глава седьмая
— Ничего, братцы, мы ещё порыпаемся и устроим эсэсовцам вырванные годы.
Межов, будучи истовым хомячком, всегда стелил солому заблаговременно, причём везде, где ни попадя. Он нещадно пользовался статусом взаимоотношений с Москвой класса "отдельный майор-интернационалист сотрудничает с РККА", воздерживаясь от перехода в "прямое подчинение центру". Непорядок, конечно, но статус-кво обязывал советских военачальников учитывать предложения полесского партизана. Поэтому и запрос на спецоперацию был исполнен согласно заявке и приложенному плану.
Воздушная разведка немцев вычислила примерное расположение группы (к югу от Щедричей, в густом ельнике), о чём и было доложено карателям. В леса выдвинули две роты для прочёсывания на глубину порядка десятка километров и ещё одна была на подхвате, коли понадобится. Рядовые солдаты не понимали зачем такими количествами гоняться за десятью-двадцатью партизанами, но доблестно топали через чащобы и буреломы, иногда проваливаясь в обледеневшие болота.
— Руссиш швайне! — слышалось то там, то тут.
К заветному ельнику добрались лишь к вечеру, решив здесь же и переночевать, благо русские никак себя не проявляли. Поэтому и костры развели, чтобы не мёрзнуть попусту, и спать легли рядом с ними. Караульные патрулировали подходы, прислушивались и приглядывались к темноте. Расчёт шёл на нюх собак и их нелюбовь к чужакам — не только же гусям спасать Рим. Вроде всё было спокойно…