Время здесь летело невероятно быстро. Соня заметила, что солнце опустилось совсем низко, стало прохладнее и подул ветер. Темнело. Она присмотрела себе удобное сухое место, натащила веток, листвы и иголок. Села, обняла свои колени и стала ждать. Утомленная голодом и долгой дорогой, она не заметила, как задремала, а потом резко проснулась в кромешной тьме. На нее смотрели два горящих глаза. Совсем близко. Ну вот и все. Почему-то она всегда думала, что умрет от страшной неизлечимой болезни, но она никак не ожидала, что ее загрызет в лесу дикое животное. От страха она громко стучала зубами, не в силах это контролировать. Сердце бешено колотилось. Когда через секунду мимо нее что-то метнулось, девушка вскрикнула. Быстрое, ловкое и бесшумное. Ночь прорезал свет фонаря, и Соня увидела лесника, что стоял в метре от нее, сжимая в руке горло дикого животного.
— Матен! — повернулся к ошарашенной девушке мужчина. Похоже, это прозвучало на шведском. Соня не поняла его, она не могла говорить, только быстро моргать и тереть глаза руками. Лесник был босым и голым по пояс. Его белая кожа выделялась на фоне черноты ночного леса. Каждая мышца в действии. Каждый мускул готов к атаке, волосы растрепаны, а глаза горят. Прекрасен и жесток. Силен и опасен. В одной руке длинный блестящий охотничий нож, в другой он держал несчастного зверька. Фонарь валялся на земле, освещая всю эту картину кривой полоской света. «Это куница», — мелькнуло где-то в голове Сони. Он не убил животное, а просто отшвырнул. Закончив свои нравоучения ему на ухо, мужчина отбросил куницу в сторону, та взвизгнула и исчезла в кустах.
Несмотря на чудесное спасение, Соня не хотела с ним разговаривать. Она взглянула в его горящие глаза и вместо благодарности послала к черту. Это по его вине она спала на коряге и, кажется, заработала воспаление всего чего только можно. Она попыталась встать, но голова кружилась, в ушах шумело, миллионы маленьких точек жужжали. Низкое давление — ну конечно, она с трудом сдавала анализы натощак, — а тут без еды целые сутки. Ей было плохо, тошнило, голова болела, и она теряла сознание…
Соня пришла в себя от того, что ей брызнули в лицо холодной водой. Она сидела на стуле, ноги были связаны. Девушка дернулась.
— Эй, друг, у тебя большие проблемы с социализацией. На хрен ты меня сейчас-то спас? Лучше бы меня сожрали. Ты что, извращенец какой-то? Это нынче модно.
Мужчина стоял возле девушки и пил воду из запотевшей стеклянной бутылки. У Сони потекли слюни. Маленькая блестящая прозрачная капелька сползла по его груди, плоскому животу и исчезла ниже пупка там, где кончалась дорожка темных волос. Стыдно признаться, но Соня внимательно следила за ней, провожая. Это было так по-животному привлекательно и волнительно, что девушка резко отвернулось, сгорая от стыда за собственные мысли.
— Куница выгрызать добыче глаза, — произнес лесник, будто оправдывая свой поступок, а Соня старалась смотреть на его щетинистый подбородок, чтобы не видеть этого стройного, спортивного тела. Ее собственное предательски реагировало на мужчину, и это девушке не нравилось.
— Тебе-то что? — огрызнулась Соня и решительно взглянула на него. По лицу лесника ничего нельзя было понять, и девушка отвернулась, чувствуя себя жалкой.
Лесник подошел еще ближе, продолжая пить, а затем разжал пальцы, и стеклянный сосуд полетел на пол, разбившись на тысячу осколков. Вода растеклась фигурной лужицей. Если бы Соня вовремя вытянула руку, она могла бы поймать бутылку, но девушка не успела. Лесник внимательно посмотрел на нее.
— Плохая реакция. Зачем ты здесь?
Он пошел за веником и совком, а Соня покачала головой. Достал, ей богу. Сколько еще дерьма может случиться с одним человеком за несколько часов? Она жила своей обычной размеренной жизнью. Существовала на зарплату, никого не трогала. Вставала утром, ехала на работу, возвращалась с нее, после чего готовила ужин. Смотрела телевизор, иногда перекидываясь парочкой фраз с мужем и ложилась спать. Каждый день одно и то же. А теперь она сидит посреди лесной хижины и какой-то полуголый шведский мужик ищет в ее поступках потаенный смысл.
— Я могу причинить много боли, если ты не говорить правду, — он сказал это так равнодушно, медленно работая веником, что у Сони застрял комок в горле.
Девушка испугалась. Она была не из тех, кто сможет терпеть боль. Она вообще не могла ничего терпеть долго, даже в туалет ходила при каждом удобном случае. Девушка сжалась в комочек, прижимая плечи к ушам.
— Я туристка. Я отстала от автобуса. Я потерялась. Убежала в лес…
— Смотреть мне в глаза, когда говорить, — рыкнул лесник.