— У меня хорошая новость и плохая.
Улф, оперся о ковер одной рукой, для удержания равновесия, другой стал складывать пазл вместе с Соней. Иногда их пальцы соприкасались, от чего все тело девушки мякло, как перезрелый фрукт.
— Я звонить Юхану Полссону — это наш командир и друг, он в курсе ситуации, я ему доверять, — Йоран остаться жив. Соня тут же шумно выдохнула, а Улф похлопал ее по спине, затем как-то странно сжал плед девушки, говоря тише, — это хорошая новость. Он сделал паузу и осмотрел ее лицо, которое, к слову, стало выглядеть гораздо лучше, щеки порозовели, спали отеки, — а вот плохая: он остался жив только потому, что я предположить, что его отравили тем, о чем я вам рассказывать и врачи стали бороться с этим.
Она опустила голову и закрыла глаза. Улф не дал ей пережить этот момент страха в одиночестве и повернул лицо девушки за подбородок.
— Не бойся.
Свет камина отбрасывал тени на его красивое лицо, и в этот миг он казался самым желанным в мире мужчиной. Сердце билось, как бешенное, она не понимала, как именно это ему удавалось, но даже молча, без слов, он умудрялся делать ее смелой, свободной и пьяной без употребления соответствующих напитков. Соня не шевелилась. Улф неспешно наклонился и носом коснулся ее щеки. Это легкое, нежное, еле-еле ощутимое прикосновение было настолько интимным, что внутри все сжалось в диком спазме острого, едва сдерживаемого желания.
За пол часа до описываемых ранее событий.
Суляев зашел на кухню и постучал косточкой указательного пальца о косяк двери. Пивший в это время горячий чай Улф кивнул, приглашая войти.
— Не спите?
— Думаю, — подул на чашку с паром швед, струйкой воздуха прерывая подымающийся из стеклянной емкости дымок.
— Это хорошо.
Суляев уселся напротив, почесывая подбородок. Улф предложил чай и ему, но следователь московской полиции отказался.
— Я хочу, чтобы вы поговорили с Соней.
— О чем? — кинул настороженный взгляд Улф, хотя и так знал ответ.
— Чтобы узнали, как она умудрилась заблудиться в лесу.
Улф усмехнулся.
— Я спрашивать ее сотни раз в лесу, она врать и изворачиваться. Пусть пробует муж.
Суляев поморщился, сжимая переносицу.
— Она скажет только вам.
— Почему? — поднял Улф глаза на следователя.
— Она вам доверяет, знает, что вы ее спасете.
Улф молчал.
— Господи, ну что вы, маленький что ли, и не видите, как она на вас смотрит?
Улф сверлил глазами противоположную стену, раздумывая, взгляд был холодным и сосредоточенным, он слишком сильно сжимал ручку кружки с чаем.
— Это ведь для ее блага, — прошептал Суляев, оглядываясь, — не хотите по-настоящему, притворитесь и узнайте правду, притворитесь, — повторил Суляев, — я уверен, вы это умеете.
Глава 26
«Притворитесь и узнайте», — легко сказать, вот только сложно выполнить. Будь на ее месте любая другая женщина, он без проблем изображал бы вожделение, аккуратно допросив, выведав всю необходимую информацию. Он уже делал подобные вещи, втираясь в доверие и добиваясь цели, но это же Соня. Его храбрая, сильная, светлая девочка. Другая, после всего пережитого, рыдала бы в углу, пережевывая бумажные салфетки и накручивая сопли на кулак, а возможно и вовсе свихнулась бы к чертовой матери, начав говорить глупости и смеяться невпопад. А эта врачами командовала, медсестер перепугала, лейтенанта врать заставила, следователя на место поставила. Ах да, еще и обед приготовила. Столько в ней жизни, несмотря ни на что. Не сломили ее ни дикие животные, ни гнилые подонки.
Хотя нет, она не его. Она принадлежит этому полудохлому слизняку, от которого Улфа откровенно воротит. В обязанности мужа входит заботиться о жене, беречь ее, а не отправлять на съедение рыси и голодным волкам. Он ее не достоин, и, если бы у Улфа была возможность, он взял бы его за шкирки и встряхнул как следует, чтобы стал наконец мужиком, а не субтильным тараканом. Но он ничего делать не будет потому, что Соня выбрала Данилу, а значит так тому и быть. Не даром же она ему «нет» в лесу сказала, и то что по какой-то странной причине между ними возникло физическое влечение — вполне объяснимо, учитывая, как страшно и одиноко ей было в глуши.
Но больше всего раздражало, как она изменилась рядом с ним. Как только появился этот слюнтяй, Соня тут же скрылась в плотном коконе, стала тихой и спокойной, безвкусной как творожная запеканка в детском саду. Куда исчезла та дерзкая девчонка, что спасла его от гадюки и огрызалась на каждом шагу? Ему так нравился ее ловкий ум. А это послушное мумиё порядком утомляло.