– Так точно, - отрапортовал Влиядель. – Прочухаем все вокруг.
– Атас, - довольно попрощался начальник и отключился.
– Вреюн, шибче чухаем! – засуетился Влиядель.
Лесники с усердием заметались вокруг БМП в густой траве в поисках выживших врагов. Спустя минуту Вреюн запнулся обо что-то, нагнулся рассмотреть и вскрикнул:
– Влиядель! Еще вредень тут лежие!
На земле, спрятавшись в густой траве, лежал полумертвый человек. Вид у него был очень странный. Две ноги и две руки – не покрытые волосами или чешуей, худые как тростинки. Кожа вся покрылась пузырями от ожогов. Человек перевернулся на спину и захрипел. Он светился, и кроме ожогов его покрывали разноцветные флуоресцентные пятна, как будто он полдня плавал в рад-озере. Его сильно тошнило.
– Терраформ-газ. Терраформ-газ, - повторял он, уже практически теряя сознание.
И тут Влиядель и Вреюн увидели, как человек достал баллон со смертоносным газом, который он прятал под своим телом, и повернул вентиль. Лесники быстро по-звериному отпрянули в сторону, но газ предназначался не для них, а для самого человека, который стал жадно глотать белые клубы дыма.
На глазах человек преобразился. Исчезли ожоги и светящиеся пятна. Выступившее в язвах мясо скрылось под гладкой кожей, глаза ожили, и человек быстро вскочил на ноги, озираясь.
Лесники переглянулись, и Вреюн поднял свой верный автомат.
– Подождите, - вдруг заговорил человек. – Не стреляйте. Мы хотим вылечить этот мир. Зачем вы нас убиваете? Раньше все люди были такие как мы, но после атомной войны радиация превратила некоторых в чудовищ. То есть вас. Мы хотим лишь помочь вам вернуть свой прежний облик. Не стреляйте, я друг!
– Вредни говорливы? – удивленно спросил Вреюн у Влияделя. – Не знал.
– Говорливы, - подтвердил Влиядель. – Их ядровство гворил, что их болталки нельзя слухнявить. Давай, смертви вредня быстро. А то пузырем сошмякнет нас.
Вреюн нажал на курок, и грудь человека пробил раскаленный плазменный шарик. Мертвое тело тихо осело в густую траву и пропало в ней, словно и не было.
– Добже, - довольно сказал Влиядель, поднимая покалеченную беспомощную собаку на руки, чтобы нести ее. – Побили вредней. И будьмо бить, пока не престанут землию нашу кулдыкать.
– Точно, - согласно крякнул Вреюн. – Будьмо. Тридцать летвие уже не упокаиваются. И что им не живнется? Крясяво ведь! А все кулдыкают.
Лесники оглядели бескрайнюю равнину, вздохнули с облегчением от проделанной работы, и зашагали в свой сарайчик обратно, предвкушая курение кофейных листьев и наслаждение от жизни среди нетронутой истинной природы, которую они поклялись защищать от злобных захватчиков до последней капли лимфы.