Вскоре Мо Туань и Хэн ушли сменить других охотников, которые следили за «Домни», ночуя в шалаше, построенном в глубине тайги. А домой вернулись двое из тех троих охотников, наиболее утомленные: Эр-лянь и Сан-пяо. Ляо остался под фортом, сказав, что не уйдет оттуда, пока не освободит отца или не увидит его труп.
Охотники принесли оттуда самые свежие новости. На «Домни» с наступлением морозов прекратили бетонирование блиндажей, не велись и земляные работы во рву и на аэродроме, так как земля промерзла и стала как камень. Всего там закончили два блиндажа и окопы, построили казармы, склад, кухню и барак для арестантов.
— А казармы стоят как раз в том месте, где был твой дом, — сказал Сан-пяо Виктору вполголоса, так как это касалось только его одного.
— Вокруг двойные проволочные заграждения, — продолжал рассказывать Эр-лянь. — И провианта, орудий, строительных материалов там хоть пруд пруди. Оружия тоже уйма: станковые пулеметы, минометы, огнеметы… Весной, слышно, придет много войска, а пока там с полсотни японцев да десятка два разведчиков — маньчжуров и ламозов. Кроме них, в форте живет еще У.
— После того как ты сжег его двор, этот гад боится жить в шу-хай, — вставил Сан-пяо.
— А что с Пэном?
Охотники отвечали, что с Пэном дело плохо. Он, как известно, убежал от отца с девушкой, которая отрабатывала У долг родителей, ходила за скотиной и делала всю самую тяжелую работу. Обоих поймали. Поймали их в Хайлине и привезли обратно. Пэна отдали отцу, чтобы У сам наказал сына, а девушку включили в партию арестантов, работающих на строительстве. Их там тридцать семь человек, в том числе четыре женщины.
— А не видели вы там моей жены? — замирая от волнения, спросил Швыркин. — Рослая такая женщина в сапогах, в синем пальто и белой вязаной шапочке.
Виктор перевел его вопрос китайцам. Они ответили, что видели ее ранее там, где копают ров. А теперь ее перевели в кухарки. Но дальше вырубки на краю леса ходят только мужчины. И старого Хуан Чжоу среди них нет. Разведчики Долгового заметили следы вблизи форта. Теперь они догадываются, видно, что охотники задумали отбить своего чжангуйду. И вообще после поражения немцев в России японцы стали очень бдительны…
И в заключение охотники выложили самую главную новость: весть о великой, сказочной победе русских.
Теперь это были уже не какие-то шепотком передаваемые слухи, а достоверные сведения. Принесли их охотники, побывавшие в городе и деревушках во время праздника Нового года. И в газетах об этом писали — правда, скупо и уклончиво, но писали. И двое охотников вернулись из Яблони, а там знают все. Поляки на лесной концессии тайно слушают хабаровское радио. От них весть разошлась по всей Яблони и дальше, по лесам и горам. Под Сталинградом немцы разбиты наголову. Родственник Гитлера, маршал, самый видный гитлеровец, попал в плен. Тысячи тысяч убиты, остальные взяты в плен.
Новость эта распространилась по тайге, как пожар, и в душах людей росла надежда, Русские преследуют недобитые остатки гитлеровской армии, а их главные силы уже переброшены к маньчжурской границе. Они обрушатся на японцев из-за Хинганского хребта. А Восьмая армия Мао двинется из Освобожденных районов туда же — и конец оккупации! Китай будет свободен!
— Наверно, слухи эти все же преувеличены, — сказал Багорный. — Но что на Волге немцы разбиты, это, очевидно, факт. Перелом наступил, теперь мы их прогоним к черту!
Для маленькой коммуны победа на Волге тоже стала событием переломным, хотя они не сразу это поняли.
До этих пор они охотились и устраивались на новом месте, следили, не приближается ли откуда-нибудь враг, носили Багорного к горячим ключам, содержавшим, видно, какие-то минеральные соли, быть может и радиоактивные, так как Багорный поправлялся на глазах. И так день за днем проходил в трудах, в заботах о тепле, безопасности, о мясе, шкурах и мехах. Тянулись дни пещерной жизни, отмечаемые шариками древнего календаря. Шарик передвигали по привычке, заставляя себя вести счет времени — отвлеченный, ибо в пещере время остановилось и все казалось безнадежным. Но вот дрогнули стрелки на циферблате событий. И люди увидели, что стрелки движутся. Где-то далеко свершаются великие перемены, кипят бои, решающие судьбу мира, бои победные. Война идет к концу… Где же их место во всем этом, где их завтра? Надо что-то делать. Но что?
Разногласия, обнаружившиеся в еще памятном политическом споре, теперь стали углубляться, проявлялись в настроениях людей, в позиции, которую они заняли.
Багорный, Ашихэ и китайцы приняли весть о победе русских на Волге с большой, ничем не омраченной радостью. Весть эта окрылила их.