Все было тихо в воде и среди деревьев, залитых таинственным серебристым светом осенней луны. Все кругом казалось призрачным, все словно готово было расплыться при малейшем движении или дыхании. Прошло минут десять, и с языка Джеба готово уже было сорваться восклицание: «Даром сюда притащились!» Но, вспомнив вовремя замечание Боя, он поспешил сдержать себя. Спустя минуту он услышал слабое журчанье и бульканье воды и очень был рад, что промолчал. Еще минута, и у самой окраины канала показались очертания бобра, казавшегося серым при свете луны. Несколько минут стоял он неподвижно на задних лапах, ушами, глазами и носом исследуя безмолвную тишину ночи. Довольный тем, что нигде не видно опасности, бобр опустился на все четыре лапки и направился к дереву, которое было уже несколько надгрызано.
За первым дровосеком появились еще трое. Все они немедленно приступили к делу. Один из них помогал вожаку, остальные два занялись очисткой и срезыванием веток с березы, которую свалили накануне. Бой недоумевал, куда девались остальные обитатели пруда, и не прочь был поговорить об этом с Джебом, но придерживал свой язык, так как знал, какой у бобров тонкий слух. Он решил, что они остались в пруде и работают там у своих домиков, собирая хворост или исправляя плотину. Но вот наконец появился еще один бобр. Всплеск воды в канале отвлек внимание наблюдателей от рубки деревьев, и они увидели искусного землекопа, занятого дальнейшим проведением канала.
Джеб все время держал себя покойно и не выказывал ни малейшего нетерпения. Наблюдая за деятельностью бобров при лунном свете, который придавал нечто таинственное их упорной и неутомимой работе, и видя, с каким искусством преодолевают они затруднения, он в первый раз понял, почему Бой питает такое пристрастие к этой бескровной охоте. Он знал и раньше, как искусны бобры, и всегда уважал их, но никогда еще не видел, как они работают. Два бобра, которые занимались рубкой дерева, сидели на задних лапах, поддерживая равновесие своими огромными хвостами, и без устали грызли ствол. Проведя одну над другой две борозды в шесть или восемь дюймов глубины, они с каким-то бешенством принялись откалывать щепки зубами и передними лапами. А когда Джеб увидел, что надрез с одной стороны глубже и ниже, чем с другой, и узнал, что это делается, чтобы дерево упало в ту сторону, куда желают бобры, он едва не дал опасной для себя клятвы никогда не ставить капканов для бобров. Ему казалось в ту минуту, что ловить капканами бобров так же преступно, как ловить капканами своих товарищей-охотников.
Еще больше были поражены Джеб и Бой обработкой дерева, которое было уже свалено. Бобры резали ветки на ровные, удобные для переноски куски от трех до шести или семи футов длины — чем тоньше ветка, тем длиннее каждый кусок. Благодаря этому достаточно было одного бобра для переноски каждой ветки. Каждый бобр тащил свою ветку, как ему было удобнее: они или катили их, или толкали сзади, или тянули по следу, проделанному раньше другими бобрами, и бросали затем в канал, где их ждали другие бобры, которые подхватывали прутья и ветки и сплавляли их к пруду. Последняя часть работы была скрыта от взоров наблюдателей, сидевших в чаще. Бой, которому много раз приходилось толкать перед собой бревна во время сплава, догадался, что бобры точно так же поступают и с прутьями, но к веткам применяют иной способ. Бобр берет толстый конец ветки в зубы и, перекинув другой конец за плечи, плывет и тащит ее за собой. Способ этот самый удобный. А бобры не любят непроизводительно тратить свои силы и поэтому всегда прибегают к нему.
Пока рубились деревья и перетаскивались ветки, большой бобр в конце канала продолжал по-прежнему свою работу. Он выводил стенки по прямой линии, вырывал дерн и глину, вытаскивал их наверх и складывал по краям канала. Наблюдатели, скрывавшиеся в каких-нибудь восьми — десяти шагах от канала, видели ясно весь процесс работы.
Внимание их было совершенно поглощено маленьким строителем, когда неожиданный треск заставил их обернуться. Они увидели, что дерево начинает валиться. Бобры, подгрызавшие его, как безумные бросились бежать к каналу, не обращая внимания на шум, который они производили своим бегством, и мигом нырнули в воду. Медленно и как бы неохотно склонилась величественная верхушка березы по направлению к каналу и, описав дугу, прорезала воздух с тихим шумом. Послышался треск сучьев, ветки заколыхались. Спокойный воздух вздрогнул, и затем все снова стихло.
Все бобры исчезли бесследно.
Джеб подумал было, что они сами испугались падения дерева. Или, быть может, их предупредил какой-нибудь часовой, который незаметно подкрался сзади и заглянул в чащу, где скрывались Бой и Джеб?