— Но лишь один я знаю эту тайну! — воскликнул Тибурсио. — Если же она известна и дону Эстебану, то он должен знать, кто убийца моего отца. О, если бы это был он сам! Я достаточно ненавижу его, чтобы… О Боже! Сделай так, чтобы он оказался убийцей!
— Моли лучше Бога о том, чтобы он простил твои прегрешения! — произнес неожиданно грозный голос, от которого у Розариты вырвался возглас ужаса.
В тот же миг чья-то тень метнулась к Тибурсио. Застигнутый врасплох, молодой человек не устоял на ногах и упал. Его противник бросился на него. В продолжение какого-то времени, не произнося ни звука, противники катались по земле, и слышалось только их прерывистое дыхание. Нож, выпавший из рук Кучильо, отливал холодным, зловещим блеском на песке дорожки, но ни тому, ни другому не удалось во время борьбы завладеть им. Наконец, сделав невероятное усилие, Тибурсио, приподнявшись с земли, уперся коленом в грудь своего врага, и в руке его блеснул выхваченный из-за пояса кинжал.
— Я расквитаюсь с тобой, Кучильо! — прохрипел он, готовясь нанести удар.
Но тут явился новый участник драмы. Оставаясь до сих пор равнодушным зрителем происходившей борьбы, дон Эстебан бросился вперед, все еще колеблясь, чью сторону ему принять, как вдруг раздался отчаянный крик Розариты:
— Остановитесь! Остановитесь во имя Святой Девы и всех святых; Тибурсио гость моего отца, его жизнь священна под нашей кровлей!
Дон Эстебан решительно перехватил руку Тибурсио, помешав ему нанести смертельный удар врагу. Как разъяренный зверь обернулся Тибурсио, чтобы узнать, кто осмелился вмешаться в их борьбу; этим мгновением воспользовался Кучильо, быстро вскочивший на ноги. Тибурсио тоже не терял даром времени: он прислонился к стене и, чуть наклонившись вперед и вытянув руку, стоял в позе античного борца, ожидая нового нападения.
— Так вот ты как! — прохрипел Кучильо, задыхаясь от злобы и боли. — Твоя жизнь принадлежит мне, и я разделаюсь с тобой!
— Подойди, пес! — яростно крикнул Тибурсио, при виде двух противников. — Приблизьтесь и вы, дон Эстебан! Подлый убийца, это вы платите за нападение на беззащитных людей!
При этом оскорблении мертвенная бледность покрыла лицо испанца.
— Вперед, Кучильо, вперед! — закричал он, не помня себя от ярости, и первый бросился на молодого человека.
Неизвестно, чем кончилась эта неравная борьба, если бы в нее не вмешалась выбежавшая в сад Розарита.
Мы видели, что незадачливый влюбленный безуспешно пытался тронуть ее сердце сетованиями и обещаниями; девушка оставалась глуха к ним, но неожиданная трагическая развязка сразу изменила положение вещей. Все необыкновенное и романическое неизменно действует на женское воображение.
При виде Тибурсио, мужественно противостоящего нападению двух разъяренных врагов, несмотря на струящуюся из раны кровь, сердце молодой девушки сжалось от сострадания и восхищения. Ее первым движением было броситься в объятия неустрашимого красавца, жизни которого грозила смертельная опасность, но она принадлежала к натурам, умеющим сдерживать порывы сердца, хотя бы им пришлось умереть из-за этого. Факел дрожал в ее руке, обливая всю картину красноватым светом.
— О, Боже мой! — воскликнула она. — Дон Эстебан, вы не ранены? Сеньор Кучильо, сеньор Арельяно, разойдитесь, ради пресвятой Девы! Неужели под нашей кровлей свершится преступление?
Волнение придавало особую величественную красоту ее лицу; ребозо упало с головы, и роскошные черные волосы волной рассыпались по плечам; грудь неровно вздымалась под тонкой тканью. Вся фигура девушки дышала такой властью, что противники невольно вложили свои кинжалы в ножны. Кучильо глухо ворчал, как разозленный бульдог, а дон Эстебан хранил глубокое молчание; они отступили от своей жертвы и поспешно скрылись в ночной мгле.
Тибурсио остался с Розаритой; экзальтированное состояние, в котором он находился во время борьбы, сменилось тихой грустью при виде красавицы; она казалась бледнее под влиянием испытанного ею волнения и того нового чувства, в котором она пока даже не отдавала себе отчета. Инстинктивно натягивала она на себя ребозо, чтобы скрыть прерывистые движения груди.
— Розарита, — кротко начал Тибурсио, — я, может, и не поверил бы вашим словам, так как утопающий хватается за соломинку, но ваши поступки убили всякую искру надежды в моем сердце. Я истекаю кровью, а вы сочувствуете моим врагам!
— Богу известно, что я не заслужила этого упрека! — возразила молодая девушка, с ужасом смотря на капающую из плеча Тибурсио кровь и приближаясь, чтобы осмотреть рану. Молодой человек отступил назад.
— Поздно, — проговорил он с принужденной улыбкой, — удар нанесен. Прощайте, я слишком долго злоупотреблял вашим гостеприимством, и оно едва не оказалось для меня гибельным. Под вашей кровлей моей жизни угрожала опасность, и здесь же разбились в прах мои самые дорогие мечты!
С этими словами он приблизился к пролому в ограде. Вдалеке темной стеной чернел лес, между стволами деревьев по-прежнему мерцал слабый огонек, замеченный Тибурсио еще вечером из окна своей комнаты.
— Что вы намереваетесь делать, Тибурсио? — спросила девушка, умоляюще складывая руки, причем глаза ее наполнились слезами. — Останьтесь здесь; дом моего отца самое безопасное убежище для вас! — Тибурсио отрицательно покачал головой. Розарита продолжала указывая, рукой на лес: — Там, среди мрака и одиночества, вас ожидает смерть!
— Бог пошлет мне друзей! — возразил молодой человек, устремляя глаза свои на светящуюся в лесу точку. — А гостеприимство окажет мне какой-нибудь путник, и мой сон будет безопаснее возле его костра, чем под вашей кровлей. В пустыне сам Господь охранит меня!
И Тибурсио медленными, но решительными шагами приближался к проломленному в ограде отверстию.
— Ради самого неба, не подвергайте себя новым опасностям! — воскликнула идущая за ним Розарита. — Говорю вам, вас там ждет смерть! — Затем, изменив сразу голос, она проговорила ласково и нежно: — Где же вам будет лучше, чем около меня?
Решимость Тибурсио поколебалась при звуке любимого голоса. Он остановился.
— Хорошо, Розарита, я останусь, но скажите только одно слово, скажите, что вы так же ненавидите моего соперника, как и я!
В душе Розариты происходила тяжелая борьба, ее грудь неровно вздымалась, а глаза с нежным упреком глядели на Тибурсио, однако она молчала.
Для таких молодых людей, как Тибурсио, сердце женщины — закрытая книга. Только в более зрелом возрасте опыт учит мужчин разгадывать тайны женского сердца. Будь ему тридцать лет, Тибурсио исполнил бы просьбу любимой и остался; но ему было двадцать четыре, и это была его первая любовь.
— Итак, прощайте! — воскликнул он, и одним прыжком перескочил через груду обломков и исчез в проломе, прежде чем девушка успела что-либо сказать ему.
Пораженная этой неожиданной развязкой, девушка вскарабкалась на обломки ограды и громко закричала вслед:
— Тибурсио, Тибурсио! Неужели вы нанесете оскорбление хозяину, покинув его дом даже не простившись с ним? Вы накличете беду на нашу семью!
Но голос ее замер в темноте, не получив никакого ответа; она услышала лишь поспешные удаляющиеся шаги Тибурсио, вскоре замеревшие в отдалении. Розарита сошла на землю, в отчаянии опустилась на колени и начала молиться!
— Vivo dios!47 — воскликнула она. — Спаси и сохрани этого безумца, который унес с собой мое сердце, и огради наш дом от проклятия!
В эту минуту она забыла свои честолюбивые мечты, забыла волю отца и данные ему обещания; она помнила только, что тот, кого она любит, потерян для нее навсегда.
С отчаянием поднялась она с земли и, вскочив снова на обломки, закричала отчаянно:
— Тибурсио, Тибурсио! Вернись! Я люблю тебя одного!
Но все было безмолвно кругом; тогда Розарита завернулась в ребозо и тихо заплакала.
Направляясь в свою комнату, она бросила последний взгляд на пролом стены, в котором исчез тот, кто унес с собой все ее счастье. Пролом едва различался в окутывавшей окрестности тьме.