Лесной царь
Осояну Наталья
ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
- Было время, - сказал Питер Пэн, - когда и я, как вы, думал, что моя мама всегда будет держать окно открытым, и я не возвращался много лун подряд. Но вот наконец я прилетел домой. И что же? Окно было заперто, мама совсем забыла обо мне, а в моей кровати спал другой мальчик!
Дж.М.Барри
- Стой!
Споткнувшись, она ухватилась за низкую ветку и повисла, тяжело дыша, запыхавшись от быстрого бега. Чувствуя, что севший голос вот-вот сорвется окончательно, прокричала из последних сил:
- Стой, кому говорят!
Невдалеке, посреди густого подлеска, что-то белое мелькнуло и пропало. Преследовательница в сердцах треснула ладонью по шершавой коре, пробормотала сердито: «Крот упрямый, чтоб тебя...»- и опять бросилась в погоню.
В том месте, куда пришелся удар, кора слегка вздулась. Дерево приподняло ветку и обиженно зашелестело листвой.
Беглец мчался, не разбирая дороги, и несколько раз Лугга теряла его из виду - лишь какое-то необъяснимое чувство подсказывало ей правильное направление. Лес, знакомый обоим с давних пор, остался позади, и теперь они неслись сквозь чужие места; молва о диковинной погоне успела, однако, разойтись далеко, поэтому им не мешали - только провожали удивленными взглядами, а всякая мелкая живность, боясь попасться под горячую руку - или, вернее, ногу, - пускалась наутек, едва завидев их.
Лугга напрасно надеялась на второе дыхание: всё шло к тому, что если оно и появится, будет уже поздно. «Упустила, упустила!» - злорадно стрекотали сороки на ветвях. «Поделом, - рассердилась она сама на себя. - Он же лучший бегун из всех нас, незачем было лезть не в свое дело. Но Дана расстроится...»
Споткнувшись раз, другой, третий, она сначала замедлила шаг, потом остановилась и в ужасе оглядела себя: одежда превратилась в лохмотья, ноги и руки покрылись царапинами да ссадинами, длинные волосы спутались, пропитались потом и стали похожи на сосульки.
«Всё из-за него!»
- Тиль! - зло крикнула она и закашлялась. - Тиль, если ты слышишь, знай: я возвращаюсь домой!
Тишина. Лугга вся превратилась в слух.
Где-то высоко возились бельчата в дупле; под холмиком прошлогодних листьев сопела в норе землеройка; тихо шурша, продвигался вдоль ствола старого дуба жучок-короед. Невдалеке журчал родник. Легкий ветерок тронул листву, и каждая ветка отозвалась в своей собственной, неповторимой тональности.
Но ничего похожего на дыхание.
Лугга вздохнула: «Дана будет плакать». Легко коснулась кончиками пальцев ствола дуба-великана, и жучок, поперхнувшись напоследок, умолк. «Не выношу, когда Дана плачет».
Леший, древний как сама Земля, зашумел листвой, хоть ветер давно утих.
- Не стоит благодарностей, - сказала Лугга. Горло горело, словно она наглоталась сухой листвы пополам с пылью. - А вы случайно не видели здесь Тиля?
Ветви дуба снова дрогнули - на этот раз виновато и слегка смущенно.
- Ничего, - Лугга заставила себя улыбнуться. - Я все равно его найду... да-да, конечно, я передам Владычице ваши пожелания... всего доброго!
На прощание великан решил спеть для неё, а соседи подхватили, и вскоре вся поляна огласилась гулкими раскатами весёлого марша в исполнении вековых дубов.
Прежде, чем возвращаться, следовало привести себя в порядок, и она направилась к роднику. Сначала напилась вволю - от ледяной воды заломило зубы, - потом принялась смывать пыль и пот, а напоследок попыталась пальцами расчесать волосы. Где-то внизу, у корней-истоков, заворочался потревоженный Ручейник, собираясь вынырнуть и потребовать должок, но Лугга прикрикнула на него, и дух родника угомонился.
Теперь, по крайней мере, никто не испугается, завидев её...
Щелк!
Она встрепенулась.
- Тиль?
Тишина. Вокруг по-прежнему никого, только Ручейник ворчит под землей.
- Ты здесь, я знаю. Я чувствую.
Молчание.
- Зачем ты сбежал? Ты хоть представляешь, что сейчас чувствует Дана? А я? Я тебе тоже безразлична?
Ни звука...
- Если думаешь, что к тебе станут плохо относиться... Тиль, я давно всё знала.
- Знала?! - раздалось позади. Лугга невольно восхитилась: она бы никогда не смогла так затаиться. - Ты знала?! - он спрыгнул с дерева: смуглое лицо исцарапано и залито слезами, белые волосы взъерошены, глаза орехового цвета смотрят неприязненно. - И молчала? Да как...
- А какая разница? - ответила она, пожав плечами. - Я люблю тебя вовсе не за то, что ты Лесной... ну, я хотела сказать, что для меня неважно, Лесной ты или нет...
- Замолчи! - Тиль смахнул слезы. Лугга вспомнила, как год назад его покусали волки, пришедшие из Южных земель: в тот раз он не пролил ни единой слезинки. - Я не такой! Я чужой! Я не сын Даны, меня забрали, украли из... - лицо Тиля исказилось в презрительной гримасе, и следующее слово он будто выплюнул,- ... из Города!