- Ну что ты ерундишь? – Лок даже рассердился немного. Тетку, которая так охотно продала свою односельчанку, он сам бы с охотой притопил. Он знал, что Маргуля приходила к главарю, и слышал о том, как они договаривались, что как только девчонка придет в деревню, наемники отправятся в её дом. Он тогда пробовал Бургута отговорить, но сам чуть не был бит.
- Причем тут ты? Ну оступилась, поскользнулась, туда ей и дорога, было бы из-за чего убиваться!
- Нет, - тихо прошептала девушка, - меня лесной дух оберегает. Это он Маргулю убил, я только сейчас поняла. И твоих, - Милада на секунду замолчала, утерла выступившие слезы, - друзей твоих тоже он убил.
Лок замер и, кажется, даже перестал дышать. Теперь он отчетливо понял все. Куски головоломки встали на свои места, собравшись в полную картину.
Он вспомнил короткую стычку в лесу. Тогда еще живой Бургут повел свой отряд разведывать местность перед охотой. Еще не светало, идти никто не хотел, но главарь настоял, выгнав их из теплой избы, которую специально для них освободила какая-то старуха, временно перебравшись в общинный дом.
На завтракающего волка они наткнулись случайно. Вернее они вышли на поляну с задранным кабаном, а волк выскочил к ним сам. Огромный как бес, с горящими изумрудами глаз, он играючи повалил в снег вооруженных мужиков, цапнул Лока за бедро, отомстив за касательный удар мечом, и скрылся.
Разъяренный Бургут сам поставил и замаскировал капкан, полив его какой-то дрянью. На все вопросы он только сказал, ухмыляясь, что не позднее чем через день зверюга сам в капкан запрыгнет, и никакой приманки не надо.
Весь следующий день наемники отсиживались дома. Маргулина, заменяющая старосту, на расспросы о знахаре обещала привести девчонку, тонко намекнув, что с оной можно особо не церемониться.
Вечером, действительно, пришла травница, которую каким-то чудом отпустил Бургут. И, видимо, только Лок заметил кровь на тулупе, так грубо сдернутом главарем.
Теперь наемник увидел прямую связь между ней и пустым поутру капканом. Вот, кто выпустил волка, действительно, только такая сумасшедшая смогла бы подобное сделать.
- Что ж, не буду я по ним плакать, - задумчиво сказал Лок, - и ты не плачь, тебя хороший дух стережет, правильный, такой зря не обидит.
Наймит стер горячие слезинки с заплаканного личика девушки и, нежно потрепав её по голове, сказал:
- Спи, не беспокойся ни о чем.
К его огромному удивлению, Милада разрыдалась еще горше и прижавшись к нему всем телом, сквозь слезы рассказала, что именно волк извалял её в снегу.
- Ах, вот как, - задумчиво сказал Лок, - все, не реви. Ярится твой друг, ко мне ревнует, кабы не сожрал. Спи, малышка, что-нибудь придумаем.
Еще полчаса воин лежал на узкой лавке, гладя по спине хрупкую девушку и вдыхая аромат трав, пропитавший её густые волосы.
Мстить ему не хотелось. Напарники - не друзья. Может быть, стоило побороться с лесным чудищем за маленькую травницу, но она не его девушка. Не он рисковал собой, чтобы сохранить это нежное тело нетронутым. Не он защищал и берег. Значит, незачем и браться. Но кое-что Лок для себя решил. Раз и навсегда.
В гостях хорошо - а дома лучше
Утром Милада была тиха и молчалива. Она старалась даже не смотреть на Лока. Приготовила поесть, сменила повязки и сварила новых мазей.
Устав от тишины, наймит сам начал разговор.
- Я сегодня с утра был в деревне. В город идет обоз.
Травница оживилась, подняв глаза от ступки.
- С чего ты об этом?
- Я расскажу тебе одну историю. Пусть я и не самый хороший баюн, да и сюжет не нов. Просто послушай:
- Одной глубокой летней ночью в дом на окраине маленького городка постучался человек. И ему открыли. Что, в общем-то странно, ибо с заходом солнца никогда не знаешь кому открываешь дверь: путнику, злому духу, али нежити какой.
Что еще более странно в доме том жила одна только девушка. На хлеб она себе зарабатывала тем, что плела корзины. Ох, каких только не было в её доме корзин. И малюсенькие, и огромные, и даже с откидными крышечками. Но, что-то я отвлекся. Пришедший не оказался ни вампиром, ни злым духом. Это был самый обычный воин, недавно подраненный стрелой. Девушка приютила его и обогрела. Этот воин даже решил с ней остаться. Только, лучше бы в ту ночь злой дух постучался в её дверь. – Наймит с непритворной горечью вздохнул и взъерошил волосы, спрятав за ними лицо. – Узнав, что девушка от него понесла, этот человек ушел. Да, представь себе, бросил её и ушел. Придумал себе оправдание. Мол, заработаю да вернусь. Но, вот прошло уже четыре года, а он не вернулся. Вот такая вот история, как тебе?
- Может, еще вернется? – Севшим голосом спросила знахарка, прекратив наконец бесцельно комкать полотенце.
Лок, покопавшись в сумке, извлек маленькие деревянные гусли. Одна струна, давно, похоже, лопнувшая, глухо брякнула об полированный корпус инструмента. Мужчина низко склонил голову, позволив волосам густым пологом скрыть лицо.
- Вернется. Мне кажется, эта история должна тебе больше понравиться, слушай, хозяюшка. – Наймит пригладил пальцами струны и запел низким хрипловатым голосом:
Я прошел двенадцать хрустальных мостов,
Я оставил семь лун за спиной.
Семь теней молчаливых - серых псов
По горячему следу летели за мной.
Ломки травы ночные,
Горька тишина,
Только сердца стук,
Да погоня, погоня в тиши ночной.
Постели мне постель,
Согрей мне вина -
Слышишь?
Я возвращаюсь домой.
Сначала голос звучал тихо, но потом постепенно окреп. Чувствовалось, что поющий всю свою душу без остатка вкладывал. Словно сама память темной поволокой срывалась с его губ, заполняя всю комнату. Простая мелодия звучала завораживающе и сказочно, струны плакали и пели на разные лады.
Черным лесом вел меня огненный лис.
В том лесу давно никто не живет.
Только пал мне на душу мертвый лист,
Да плясали огни над стеклом болот.
Да тоскливо завыли
Серые псы,
Потеряв мой след,
Потеряв мой след в темноте лесной…
Постели мне постель,
Новый хлеб замеси -
Слышишь?
Я возвращаюсь домой.
Милада слушала и не верила, что в таком грубом, грешном человеке может быть столько тоски и боли. Она старалась даже не дышать, чтобы не спугнуть прекрасной песни, не погасить чистого душевного порыва.
Я прошел двенадцать домов небес.
Мне дышали в спину двенадцать ветров.
Я прошел край печали и мертвый лес,
Чтоб вернуться в дом среди этих холмов.
Слышишь - я уже здесь,
Я ступил на порог -
Я уже не уйду,
Я пришел, чтоб остаться с тобой.
Постели мне постель,
Глаза мне закрой.
Здравствуй,
Я вернулся домой.
Песня закончилась, последний звук вылетел из-под натруженных пальцев и разнесся по всей комнате. Лок сидел, не поднимая головы, аккуратно поглаживая гусли. Казалось все его мысли, да и он сам, были далеко, где-то за горами, болотами и лесами, о которых сложили такую красивую балладу.
Девушка поерзала на скамье и тихо спросила, нарушая волшебную тишину:
- Ты ведь уйдешь, да?
Она боялась услышать ответ, хотя сама его давно уже знала. И знала, что так и должно быть. Лок действительно прошел долгий путь, и теперь, потеряв весь свой отряд, спасшись от неминуемой смерти, вспомнил, что оставил за спиной. И решил вернуться назад, домой, где его любили и ждали.