— Кун! — позвал Виктор. — Подай голос, чтобы я подошёл к тебе!
— Лучше я сам подойду, — предложил оборотень и спустя секунды хмыкнул: — Хорошее оружие, дан Виктор. Спасибо.
О чём это они? Виктор отдал ему топор? Но откуда он его взял?
Вскоре шаги брата затихли, когда он ушёл на второй этаж.
— Госпожа, закройте за мной дверь, — тихо напомнил оборотень и захромал к входной двери.
Вытянув руки, прислушиваясь к его шагам, Алиса неуверенно пошла за ним. Когда наткнулась на дверной косяк, стало легче, потому что появилось примерное представление, какое пространство ей надо проходить.
— А почему ты думаешь… — начала она и сбилась. Нашлась. — Почему ты хочешь, чтобы я закрыла за тобой дверь?
И поняла, что вопрос глупый. Но Кун смеяться не стал. Наверное, вспомнил, что она ему говорила о второй ночи в этом доме.
— Ходить мне пока трудно. Если прорицательница запоёт рано, сюда могу не дойти.
И после этих жутких слов он, кажется, переступил порог.
На ощупь Алиса снова закрыла входную дверь и, всё так же медленно шаркая, вернулась в холл. Прислушалась к боязливой тишине и негромко позвала:
— Лула?
Темнота откликнулась робким:
— Госпожа?
— Я сейчас дойду до тебя и возьму за руку. И мы вместе сходим на кухню. Этот оборотень сильно хромает, а значит — идёт не так быстро. Пока он дойдёт до торца дома и обратно… Лула, скажи хоть слово. Мне кажется, я иду мимо тебя.
— Я здесь, госпожа. Иду к вам навстречу.
— Умница. Ага, встретились. Идём. Хочу перенести их кухни на второй этаж чайник с кипячёной водой и кастрюлю с супом. А пока я ищу их, ищу посуду, возьми ведро под грязную воду — помнишь, мы грибы резали, бросали ненужную часть? И сходи с ним в чулан. Поняла меня, Лула?
— Поняла, госпожа, — с отчётливым облегчением откликнулась девица, шагая рядом и спотыкаясь точно так же, как и Алиса.
Потом они вышли из кухни, нагруженные водой, едой и посудой: ложками, чашками и тарелками — последнее, как предполагала Алиса, нужно будет только для Куна. Успели дошаркать до второго этажа. Здесь Алиса чуть не заплакала при виде света — горящих веток в руках Виктора. А он обрадовался другому. Бросился к ним, помог поставить принесённое на вытащенный из спальни стул. После чего вручил горящие ветки Луле и велел поджигать одну за другой, а сожжённые класть на странный металлический квадрат — размерами близким к противню. Удивлённая Алиса немедленно спросила:
— Что это?
— Фиг знает, — безмятежно ответил брат. — Я подумал: Кун хромой — пока доплетётся до торца, успею сбегать на чердак.
Алиса промолчала, но сообразила, что оружие, переданное оборотню, наверное, тоже с чердака. Но не удержалась от нового любопытства, глядя, как Лула держит ветки, стоя у окна, а Виктор решительно шагает к лестнице:
— А почему ты отдал ей огонь?
— Пока есть время, хочу закрыть два окна в холле.
«То есть через десять минут у нас будет освещён и холл? Ура!!» Вслух она этого говорить не стала, а ещё быстрей побежала за братом — в свете, пусть и лихорадочно дёргающемся: руки у Лулы всё-таки дрожали.
Здесь, внизу, снова задвигались еле-еле, пока брат шёл к первому, ближайшему окну, невидимому сейчас: на улице стояла безлунная ночь. А Алиса направилась к входной двери, которую сразу открыла. Если было сказано, что какая-то лесная прорицательница должна предупредить о появлении измигунов, то какое-то время держать дверь открытой для Куна можно без опаски. Честно говоря, хоть и была девушка напугана, но до сих пор слабо верила, что им угрожает чуть ли не сказочная опасность. Потому-то сейчас и стояла, вслушиваясь в темноту двора и в потрескивание и погромыхивание в холле.
Шагов Куна она не услышала. Он же босой. Это в доме можно услышать, как он хромает, а здесь…
— Госпожа, я иду… — прошептала темнота.
Даже по походке — по звукам шагов было ясно, что оборотень устал. Да и раненая нога, наверное, болит. Он же хоть и бережёт её, но постоянно опирается на неё.
Сказать, виден ли свет на втором этаже с улицы, он не успел. Только перешагнул порог (Алиса теперь слышала шлёпанье босых ног по деревянному полу), только Алиса приготовилась закрывать-запирать дверь, как оба обернулись ко двору. Неизвестно, как оборотень, но на девушку словно накинули ледяную паутину, сковавшую её: совсем близко, в лесу, который начинался дорогой к перекрёстку, пронзительно закричала женщина. Её крик был таким надрывным, что Алиса стояла, забыв дышать.