Устраиваясь на своём матрасе, заметила, что Лула спит: глаза закрыты расслабленно, сопения почти не слышно — согрелась под одеялом. Алиса взглянула на свечу, поставленную в чашку (подсвечников не нашли. А, впрочем, и не искали — не до того было), и положила рядом с чашкой ещё две свечи, которые собиралась зажечь, если проснётся или разбудят. Уплывала в сон со смутной мечтой об изолированной комнате — о помещении, где комфортно переживать такую ночь, как эта…
…Коридор, защищённый двумя стенами с обеих сторон, не пропускал давления измигунов на прячущихся в нём. И всё же Алиса время от времени вздрагивала и открывала глаза, слыша далёкие знакомые голоса, умолявшие её впустить в дом, спасти от чудовищ… Когда от кошмаров во сне и наяву приходилось совсем туго, она просыпалась настолько, чтобы встать и на ощупь найти свечу, после чего ткнуть в неё пальцем. И в свете живого огня вновь засыпала, уже совершенно успокоенная, как и Лула, невидимая в темноте и что-то жалобно бормотавшая во сне, а при свете замолкавшая…
…Вздрогнув так, что сердце болезненно затрепыхалось, Алиса резко села и огляделась. Очередная, последняя, свеча догорела. Но коридор был виден от и до. Присмотревшись к его концу — туда, где спали мужчины, Алиса заметила лишь постельные принадлежности. Зато Лула спала, и удивлённая улыбка блуждала по губам белобрысенькой. Будить? Или не стоит — после этой ночи-то?
Но Лула вдруг охнула и скрючилась под одеялом, из которого вскоре высунулась, быстро и с тревогой огляделась. Завидя хозяйку, вылезла и сипло спросила:
— А что? Ночь-то прошла?
— Доброе утро, Лула, — насмешливо поприветствовала её Алиса. — Кажется, наши мужчины вышли во двор. Не пора ли и нам приводить себя в порядок, чтобы показаться им на глаза?
Спали, не раздеваясь. Так что просто обдёрнули на себе блузы и юбки, оставили постели в коридоре: смысл их убирать, если следующая ночь будет такой же? — разве что взбили подушки и слегка помахали одеялами, чтобы потом сложить их, и заторопились к лестнице… Убедившись, что на улице солнечное утро, обе, прихватив грязную посуду, поспешили на кухню, где Алиса довольно ухмыльнулась: Виктор уже наполнил печурку растопкой! — и поставила на плиту кастрюлю с чистой водой — для умывания. Лула тем временем рассортировала посуду и вопросительно взглянула на Алису. Та кивнула.
— Да, мы не только умоемся тёплой водой, но и посуду ею помоем.
Приготовив завтрак, обе наконец решились выйти из дома и посмотреть, где и что делают мужчины. Прямо на крыльце Алиса чуть не споткнулась, обнаружив под ногами запись, не очень отчётливую, так как сделана она была явно строительным камнем: «Лиска, мы в лесу!»
— Понятно, — пробормотала она, покосившись на Лулу, которая таращилась на запись огромными глазами. Почему? Смутило имя Лиска?
Они спустились с лестницы, чтобы хорошенько осмотреться. Лула тихонько хныкнула, глядя на дом, а Алиса леденяще поджала губы. Все стены каменного дома были в странных следах, напоминающих о вчерашнем впечатлении, что по зданию бегали.
Подошла ближе и даже осторожно потрогала один: одна кривая линия, а по бокам от неё две короткие и тоже кривоватые. Неужели такие странные пальцы с когтями? Алиса запрокинула голову, следя за линией этого следа: он пропадал под самой крышей. Залезли ли измигуны на чердак? Или пока ограничились лишь обследованием дома?
За спиной Кун негромко сказал:
— В первую ночь они пытаются сделать так, чтобы люди сами вышли из дома.
— А что будет во вторую? — не оглядываясь, спросила она.
— Будут стараться проникнуть через все двери и окна, какие только найдут.
— И через подвальные тоже?
— Да.
Она наконец обернулась.
Брат тоже стоял рядом.
Впервые разглядев Куна, Алиса поняла, что он очень симпатичный. Даже удивилась: она представляла его по смутным очертаниям в постоянной тьме или в полумраке довольно грубым по внешности. Но у оборотня под копной русых волос оказалось слегка округлое лицо, с намертво сжатыми (пока молчит) губами, часто прищуренными глазами. И даже нос, который должен быть, по впечатлениям, большим, был всего лишь небольшим, прямым. Если смотреть как на человека — лет, наверное, под тридцать. Вспомнив ночь, Алиса слабо улыбнулась: у него уже семья и дети!
— Что вы делали в лесу? — спросила она.
— Хотели поохотиться на кроликов, — проворчал Кун.
Забыв о следующем вопросе, Алиса подняла брови. Интересно, откуда он взял слишком свободную (сам он невысок, хоть и широкоплеч) рубаху и, видно, старые, но крепкие штаны? Неужели Виктор поискал, во что бы одеться оборотню?