Встрепенувшись при виде сестры, Виктор быстро подошёл к ней — так, чтобы дверь в комнату к белобрысенькой оставалась под контролем.
— Знаешь, зря мы вчера не изучили всё поместье, — вполголоса проговорил он. — А вдруг?.. Ну, ты поняла.
— Ну, в общем, мы примерно представляем, где что находится, — успокоила его Алиса. — Нам, как баричам (она фыркнула от смеха), вообще-то необязательно досконально знать, как расположено всё в родительском владении.
— Ну, если так… — проворчал брат, вздыхая.
— Слушай, давай зайдём ко мне, — предложила Алиса, осматриваясь. — А то у меня постоянное впечатление, что нас подслушивают.
— А Лула?
— Стукнет в дверь, — напомнила она, уступая ему войти в комнату первым.
— И о чём ты хочешь поболтать?
— О главном. Вить, ты замечаешь, как с нами разговаривают? Нет?
— Ты о чём?
— О том, что с нами говорят, как со своими… Как объяснить… — Она прошлась перед ним, привычно усевшимся на её застеленную кровать, до окна и подумала, что в своём мире она бы психанула из-за этой его привычки и наорала бы на него. А здесь — орать некогда. — Мы с тобой видели, как выглядят измигуны. Но не знаем, как выглядит их самка. То есть матка.
— И что?
— Ты не забыл, что нам придётся смотреть на неё сквозь стены?
— А чего забывать? Нам всё равно скажут, куда смотреть надо.
— И я о том. Но всё же неплохо знать бы про неё. Пусть не анатомию, но…
— И при чём тут — свои не свои? — проворчал Виктор.
— Очень даже при чём. На что спорим, что Лула знает, какая она — матка?
— Лула?! — поразился брат. — Знает, какая матка?!
Она остановилась перед ним, постучала по виску пальцем.
— Соображай! Измигуны здесь не первый год. Всяких сказок и легенд, небось, больше тысячи за это время набралось. А кто может знать по-настоящему про самку? Тот, кто сумел спастись.
— И при чём тут Лула? — хмуро повторился Виктор.
— При том, что надо её на эту тему разговорить. Подожди!.. Договорю! Помнишь, как мы с тобой легко придумали несколько способов убить измигунов прямо в склепе?
Виктор сначала сидел всё так же сутулясь. Но минуту спустя после вопроса сестры выпрямился. Только что недовольное, лицо его обострилось в напряжении. Он вскинулся, прозревая. Покачал головой.
— Во бли-ин… Дураки-то…
— Вот именно. Чтобы их убить, надо знать о них, а мы — обрадовались, с бухты-барахты-то. Конечно, целую кучу приёмов придумали, — теперь уже проворчала сестра и принесла к кровати тяжёлый стул, чтобы усесться на него, словно на лошадь — перед спинкой. — Так что, пока Лулы нет, быстро вспоминаем, что мы слышали об измигунах. Матку можно убить, если выстрелить из арбалетов или огненным лучом сразу в семь жизненных точек.
— Они рождаются из яиц, — медленно сказал Виктор, словно делая открытие из открытий. — А ведь я даже не подумал, что это странно: они же шерстяные! И матка не выходит из склепа, даже если детёныши погибают. Но, если выходит… Или я неправильно понял?..
— Вот этот момент и надо уточнить у Лулы. Что врать ей будем про наш интерес?
— Что-то я себе плохо представляю, чтобы эти шерстяки вылезали из яиц, — совершенно ошарашенный и зацикленный на своём открытии, проговорил Виктор.
— Мы же не знаем опять-таки, может, они перед тем, как насекомые, а потом, типа, окукливаются и вылезают уже с шерстью? — предположила Алиса. — Но взрослые выглядят, как обычные звери. Позвоночник, кости лап — всё при них. Так что главный вопрос: почему у них семь жизненно важных центров? Витька, очнись! Надо придумать вопрос Луле, чтобы заранее узнать, хоть примерно, что собой представляет измигунья матка! Как у неё спросить об этом — думай!
Брат посопел немного, потупив голову, будто разглядывал узор на стареньком коврике у кровати, а потом посмотрел на Алису и пожал плечами:
— Она приняла на веру, что мы раньше в основном жили в городе. Вот от этого плясать и будем. Ну, например: Лул, а что у вас говорят об измигунах?
— Это слишком обобщённо, — вздохнула девушка и вздрогнула от стука в дверь.
Они переглянулись: приватный разговор не получился. Но делать нечего, пришлось вместе с белобрысенькой спускаться на первый этаж, в столовую залу. Оглядевшись возле входной двери, Алиса про себя решила: «Бедненько, но чисто!» Столовая зала и впрямь не блистала богатством интерьеров, но вычищена была так, что девушка с трудом заглушила улыбку, воображая, как леди Хелен рычала на прислугу, добиваясь от неё не только чистоты, но и аккуратности. В общем, все деревянные панели и пол сияли чистотой, а у самой двери лежал довольно плотный коврик, о который Виктор при входе чисто машинально вытер ноги — под одобрительным взглядом матери и удивлённым — всех присутствующих в зале гостей.