— Легко отдавать в дар то, что потом легко и быстро можно забрать обратно. Всего лишь нужно оклеветать человека, сунуть его в жилище, вокруг которого кишат измигуны. И дело сделано: дар есть, но он снова собственность дарителя.
Не совсем прямой ответ на вопрос, но почему бы не ответить и так?
— Ну и язычок у вас, леди Алиссия, — проворчал недовольный дан Герхард.
— С кем поведёшься, — в тон ему ответила девушка, — от того и наберёшься.
Дан Мичил не удержался — фыркнул. Правда — тихо, чтобы дан Герхард не расслышал.
Зато богатырь всего лишь вздохнул, хотя Алиса опасалась, что он взорвётся. Выражения его лица в кухонных сумерках и качающемся пламени двух свеч Алиса не видела, но ей показалось — дан Герхард смутился.
Впрочем, через минуту мужчины ушли посмотреть, что с их раненым.
Алиса же с Виктором тихонько порасспросили Куна, как он себя чувствует, и увели его на кухню — клеить на его раны намоченный подорожник. Пока шли через холл, видели, как дан Герхард принялся обихаживать лошадей, а дан Мичил хлопотал над раненым. Все разговаривали вполголоса, время от времени замолкая, чтобы прислушаться к скрежету и рычанию бегавших вокруг дома измигунов.
На кухне Кун и Виктор сказали, что сами справятся, без неё. Алиса кивнула и, выйдя из кухни, приблизилась к дану Мичилу, который всё не отходил от раненого, в то время как остальные трое давно слушали приказы дана Герхарда, обихаживавшего лошадей.
— Вам помочь?
Дан Мичил стремительно разогнулся и скрыл всем телом раненого от глаз девушки.
— Лучше вам, леди Алиссия, не видеть его увечий. Не каждая леди может перенести зрелище столь страшных рассечений.
— Спасибо за заботу, дан Мичил, — только и нашлась с ответом Алиса и побежала к лестнице, где её ждала замученная событиями Лула.
Вот уж кого пришлось утешать чуть ли не от истерики!.. Но утешила-успокоила белобрысенькую вовремя. Прибежал в коридор второго этажа Виктор, попросил помочь ему поднять и привести сюда же Куна, чтобы тот сразу лёг на матрас. Всё бы хорошо, раны у него поверхностные, но крови оборотень опять потерял много, оттого и ослаб… А когда Куна осторожно уложили на пол и даже укрыли одеялом (Алиса настояла — от холода раны будут плохо заживать), вот тогда хозяйка лесного дома и сообразила. Как только оборотень перестал нуждаться в их помощи, она велела брату и Луле вытащить из спален шесть матрасов и подушек. Незваные гости раздеваться не будут, так что им будет комфортно спать и таким образом, без постельного белья. И предложила складывать спальные вещи на верху лестницы. Сама спустилась к дану Герхарду, который наблюдал за работой своих подчинённых (а кем ещё они могли быть?) и порой делал им замечания.
— Дан Герхард, — обратилась к нему Алиса, — когда ваши люди закончат с лошадьми, пусть они поднимутся по лестнице. Мы там оставим вам матрасы и подушки. Думаю, вам будет спать на них гораздо удобней, чем просто на полу.
— Матрасы и подушки? — ухмыльнулся тот. — А почему вы не предложите кровати?
— Хм, вы хотите спать в комнатах, по стенам которых, пусть и снаружи, но довольно шумно бегают измигуны? — сама усмехнулась Алиса, а потом спокойней сказала: — В первую ночь здесь мы с братом спали вообще на мешках, возле камина.
Как ни странно, дан Герхард смягчился и согласился, что матрасы и подушки, разложенные в холле на старых коврах, — мысль здравая. Он даже учтиво поклонился хозяйке лесного дома и, вместе с подчинёнными, снёс из коридора приготовленные для них вещи. Лишь заметил раз:
— Дану Виктору и леди Луле не страшно было заходить в спальни?
— Окна в спальнях крепко закрыты ставнями. Мы же спим в коридоре второго этажа, чтобы не слышать этих тварей.
Разложив в холле, на старых коврах, «постели», мужчины между собой договорились о караульных, чтобы их не застали врасплох посреди сна и чтобы к утру, к началу новой дороги, они все сумели бы отдохнуть.
Поднявшись в коридор второго этажа и готовя свой матрас для сна, Алиса вдруг почувствовала острую обиду, не вполне уяснённую для себя. Только факты… Шестеро мужчин, крепких, сильных, умеющих не только держать оружие в руках, переночуют в доме, а утром уедут. И всё. Будут ли они вспоминать о лесном доме, как о некоем приключении? Будут ли посмеиваться над его хозяйкой, вляпавшейся в дурную ситуацию с измигунами? В любом случае, через недели-месяцы ночь в этом доме им вспомнится как отдельный казус в их обыденной жизни… Ну, подумаешь — встретились и разошлись… На что обижаться-то? Но ирреальная обида поджигала глаза — и Алиса понимала, что вот-вот заплачет, захнычет не хуже Лулы, но и зная про то, продолжала себя накручивать.
— …Лис-ска… — донёсся шёпот брата.
Она подняла глаза и поразилась. Когда это он успел пройти до её и Лулы матрасов?
Вставать полностью не стала. Села и похлопала по своему одеялу, покосившись на задремавшую белобрысенькую. Виктор присел на колени — поближе к ней и шепнул:
— Там тебя этот, Мичил, спрашивает.
— Есть, что ли, хотят? — пробормотала она, вставая и застёгивая на поясе ремень юбки-распашонки. До сих пор она бегала в штанах и как-то мимоходом думала: не потому ли дан Герхард пытается её поддеть, что она в обществе мужчин бегает не так, как следует по их моде, а в одних штанах?
Когда спустилась, придерживая подол юбки, чтобы не слишком распахивался, дан Мичил кивнул ей и прошептал:
— Можно с вами поговорить где-нибудь отдельно?
— На кухне? — неуверенно предположила Алиса.
— Я согласен.
— Алиссия, — встревоженно позвал брат. — Я с вами?
Оглядев критическим взглядом терпеливо выжидающего дана Мичила, она покачала головой.
— У нас только разговор. Думаю — недолгий.
Ну вот. И со временем определилась, и Мичила предупредила как бы невзначай.
Они осторожно прошли мимо спящих. Насколько поняла Алиса, первым караульным вызвался быть дан Мичил — именно потому, что хотел с ней переговорить.
Любопытство зашкаливало, но Алиса твёрдо решила молчать, пока ей не объяснят, зачем её вызвали.
Когда дан Мичил уселся за обеденный стол, она села напротив, подумав про себя насмешливо, что здесь то ли этикет такой, то ли дан Мичил продолжает демонстрировать ту же невоспитанность, которой щегольнул Герхард, но ведь он должен был сначала усадить Алису, выдвинув для неё табуретку из-под стола? И только потом самому садиться?.. Впрочем, ладно. Это всё мелочи.
— Я вас слушаю, дан Мичил, — подбодрила она его, когда он слишком заметно замялся, прежде чем начать говорить.
— Беседа у нас будет весьма деликатного свойства, — наконец решился тот. — Есть ли у вас деньги, леди Алиссия?
— Не знаю.
— Что? — оторопел дан Мичил. — Как это — «не знаю»?
— Когда я впервые появилась в этом доме, я споткнулась на пороге и упала. — Она повернула голову к нему затылком и подняла шарф, которым пользовалась, как обычным платком. — Видите? Это след от падения. А поэтому я кое-что забыла. Вещи мы ещё не все разобрали — больше старались устроиться в этом доме. А зачем нужны деньги?
— Завтра мы уедем, — сказал дан Мичил.
— Я поняла вас, — вздохнула Алиса. — И что?
— Мы с даном Герхардом не хотим оставлять вас в такой ситуации. Если бы у вас были деньги, можно было бы нанять боевых магов, которые легко справятся с измигунами.
Алиса задумалась. Вспоминая те вещи из мешков, которые успела просмотреть, она приценивалась к ним с точки зрения продажи и признавалась себе, что много монет за них не раздобудет. А услуги неизвестных ей боевых магов наверняка весьма высоко ценятся.
— Простите за откровенность, дан Мичил, — спокойно сказала она. — Но я бы больше желала отправить из этого опасного места подальше леди Лулу и своего брата. На боевых магов денег у меня нет. Сама бы я одна здесь, как мне кажется, прожила какое-то время. Возможно, я о себе слишком хорошо думаю, но… — И она развела руками.