Еще одним моментом, который меня заинтересовал, был разговор между полицаями, подслушанный Тарасом. Этот разговор он услышал три дня назад, когда полицаи принялись в очередной раз реквизировать, а если попросту – отбирать у крестьян продовольствие для нужд немецкой армии. Так вот, Тарас краем уха услышал, как, идя по улице, один из полицаев жаловался другому, что до темноты они уже никак не успевают добраться до Антополя. По словам того полицая, если они вовремя не сдадут продовольствие, то какой-то комендант устроит им хорошую взбучку. Почему полицай так спешил именно туда? Я спросил у Яна где находится Антополь, и тот, ответил, что это небольшое село, расположенное на шоссе прямо посередине между Гощей и Ровно. Для себя я решил обязательно проверить этот Антополь. У меня возникли сильные подозрения, что именно там находится пункт, на который свозится награбленное со всех ближайших сел, а потом по шоссе отправляется в Ровно, откуда уже распределяется. Логично? Вроде бы да.
И напоследок, в качестве бонуса, мне удалось узнать, что западнее Коросятина находилось еще одно минное поле, поставленное Красной Армией на перекрестке тракты Коросятин – Дроздово. Это могло помочь нам разрешить проблему со взрывчаткой и я решил наведаться туда в первую очередь.
Был уже вечер, когда мы тепло распрощались с Костей и Тарасом. За время разговора вся напряженность, которая возникла после их отказа присоединиться к отряду, исчезла. Даже Тарас уже не пытался прожечь меня взглядом, а разговаривал как со старым знакомым. Ну что же, если не хотят воевать – не погонишь же их из-под палки. Они и так помогли, поведав много полезной информации и, сами не зная того, наметив мне фронт работ на ближайшее время. Мы договорились поддерживать связь и в дальнейшем – Тарас и Костя должны были держать ухо востро и передавать нам все слухи, которые могли бы нас заинтересовать, когда мы наведаемся. А мы пообещали мужикам предоставить убежище в нашем отряде, если такое потребуется в будущем. На этой ноте и расстались – Казик повел Тараса и Костю обратно к дороге, а мы стояли и смотрели им вслед.
Однако, когда я повернулся к Антону и Яну, то заметил, что результаты переговоров понравились им гораздо меньше чем мне. Ян стоял с понуро опущенной головой, а Антон, за все это время не сказавший ни слова, нервно сжимал и разжимал кулаки.
— Трусы! — вдруг прошипел он, а Ян, услышав это, еще сильнее вжал голову в плечи.
— Понимаешь, Антон, — я внимательно посмотрел ему в глаза, — они ведь правы. Нас всего пятеро. Вдобавок, из этих пятерых, двое – дети. чтоб люди к нам потянулись, мы должны сначала показать чего стоим. Они должны увидеть, что мы – это сила, к которой не страшно присоединиться. Не в трусости дело, а в том, что они просто не уверены, что не погибнут впустую.
Я замолчал, давая своим словам усвоиться в голове Антона и Яна. Увидев, что Антон собирается что-то сказать, я тут же продолжил.
— Спасибо, Ян. Хороших людей привел, — при этих словах Ян, не ожидавший похвалы, удивленно взглянул на меня и будто даже стал выше ростом. — Много интересного они рассказали. Вот увидите, когда провернем несколько дел, тогда люди сами пойдут к нам. Имя, мужики! Мы должны заработать себе имя!
Антон не был полностью со мной согласен, но понимал, что в моих словах что-то есть. Поэтому, он промолчал и просто кивнул. Как раз появился Казик и доложил, что Тарас с Костей ушли в свое село. Я оглядел свой отряд.
— Ждем до ночи, а как стемнеет – проведаем-ка лесопилку у Красноселья.
Оставив позади, служивший нам надежным укрытием, лес, мы бодро бежали к Красноселью. Путь наш лежал параллельно небольшой грунтовке – мы двигались метров на двадцать слева от нее, а справа горели несколько огоньков в окнах Коросятина. Небо было затянуто облаками и лишь редкий луч лунного света, пробивающийся в сквозь бреши в них, освещал нам дорогу, а заодно – и нас самих, если где-то поблизости найдется наблюдатель. Так мы пробежали около пяти километров и вышли к тракту. Слева и справа от нас темнели в слабом ночном свете два хутора, находившиеся на расстоянии около километра друг от друга. На одном из них – том, который справа – залаяла собака. Через минуту к ней присоединилась другая – с левого хутора. Мы замедлили шаг и до самого тракта шли низко пригнувшись. Дорога оказалась пуста. Насколько она просматривалась – ни одного огонька или тени, свидетельствующих о чьем-то приближении. Ни одного звука, кроме заливистого собачьего воя с хуторов. Пять теней быстро перебежали через дорогу и вскоре скрылись в лесу, находившемся в полукилометре от нее.
— Ян, идешь первым, — прошептал я. — Мы пойдем шагах в двадцати за тобой.
Ян осторожно, тщательно ощупывая ногой землю перед собой, пошел вперед. Откуда у него такие навыки бесшумной ходьбы по лесу? Охотой увлекался в мирное время? Или, если учесть, что в панской Польше все эти земли, скорее всего, кому-то принадлежали – браконьерничал? Я подождал пока Ян отойдет на положенное расстояние и дал знак остальным продолжать движение. Наверно я в своем времени пересмотрел всяких боевиков. Или мои спутники их (почему или, если точно!) не смотрели. А может быть, всему виной была темнота ночного леса… В общем, мой знак не произвел никакого впечатления. Или его никто не заметил, или попросту не поняли.
— Блин, вперед! — прошептал я, злясь непонятно на кого. Скорее всего – на себя.
Лесопилку не пришлось искать долго. Во-первых, она находилась менее чем в километре от кромки леса, а, во-вторых, к ней от тракта вела хорошо накатанная дорога, вдоль которой мы двигались. Поэтому, вскоре мы уже лежали в кустах и наблюдали за своей целью. Лесопилка состояла из небольшого домика, в окне которого, расположенном слева от двери, горел свет и мелькали тени. Из этого домика до нас доносился смех и приглушенный гомон, разобрать который из-за расстояния не получилось. Рядом с домиком, метрах в десяти от него, стоял большой навес, под которым темнели силуэты оборудования – видимо здесь и обрабатывали лес. Чуть в стороне, у самого въезда на лесопилку, стоял другой навес – побольше чем первый. Под этим навесом я не заметил ничего и его предназначения не понял. Больше с нашей позиции ничего не было видно. Уже оценив умение Яна передвигаться бесшумно по лесу, я послал его обойти вокруг лесопилки.
— Посмотри, что с другой стороны, — прошептал я ему. — К дому не подходи. Просто обойди вокруг по лесу.
Ян тихо исчез в лесу, а я вернулся к наблюдению. Чувство было двоякое. С одной стороны, настораживало отсутствие охраны на таком важном объекте, особенно если действительно отсюда поставлялись материалы для ремонта моста. А с другой – свет и шум в домике наводил на мысли, что охрана есть, но в данный момент бурно пьянствует вместо того, чтобы выполнять свои непосредственные обязанности. Посмотрим еще раз. Домик – ничего не изменилось. Первый навес – кроме оборудования, ничего не заметно. Второй навес – вообще пусто. Стоп! А вот из домика кто-то вышел. В луче света, выпавшем из открытой двери, покачиваясь, стоял крупный мужик. Сапоги, красноармейские штаны, какая-то черная куртка… Мужик отошел от двери и повернулся лицом к дому. Когда он уже выходил из освещенного пространства, я заметил, что на его левом рукаве, чуть выше локтя, что-то белеет. Нарукавная повязка? Стало быть, полицаи охраняют лесопилку. Потому и охраняют так… Никак не охраняют, в общем. Были бы немцы – была бы хоть какая-то охрана. Хотя, немцы оказались тоже далеки от моих, сформированных в будущем, представлений об "орднунге". Те гансы, с которыми я уже имел дело, службу несли не особо рьяно. Особенно, если за ними не присматривал офицер. Ну а эта шантрапа полицайская вообще, похоже, забила на все. Тем лучше для нас.