— Я помню, — невозмутимо сказал он. — Иди в дом, говорить с тобой буду.
«Ишь ты, командир какой», — подумалось мне, но привычка помалкивать удержала меня от излишней дерзости.
Вздохнув, я послушалась Тура и вошла в избу. В конце концов, раз уж он меня выселяет, я должна хоть вещи собрать.
Первым делом достала из-под кровати шкатулку со своим богатством. Здесь я хранила выторгованные монеты, портрет старой Ульвы, который нарисовала сама пару лет назад, и самое драгоценное — чудесную куколку, которая была при мне с тех самых пор, как я появилась в лесах близ Трех Холмов.
Куколку эту делал, несомненно, искусный мастер. Вырезана была она из неведомого мне молочно-белого дерева. Личико, ручки, ножки — все было так натурально, что казалось, вот-вот заговорит эта милая маленькая девочка. Нет, не просто девочка — принцесса. На голове ее мастер каким-то чудом пристроил целую копну длинных светлых волос, которые увенчал золотистой короной. Изумительное платье из голубой парчи охватывало ее тонкий стан, а на одной ножке красовалась хрустальная туфелька — вторая, видать, потерялась еще до того, как я успела это заметить.
Эта куколка была моим оберегом, моей тайной, моей подружкой. Еще старая Ульва велела мне спрятать ее подальше от чужих глаз и никому ею не хвастать — отберут ведь и продадут.
За спиной громыхнула дверь, и я в страхе хлопнула крышкой шкатулки, подскочила и спрятала свое богатство за спину.
— Что прячешь? — с порога рявкнул Тур, но тут же презрительно махнул рукой. — Ладно, твое дело, мне чужого не надо. Садись.
Я послушно села на свою лежанку, предусмотрительно затолкав шкатулку подальше за спину. Тур тоже сел — на лежанку матери — и с отвращением стянул с ноги мокрый сапог. Я деликатно отвела глаза от его ноги, замотанной в грязную портянку.
— Ты кто?
— Илва.
— Это я уже слышал. Почему ты в моем доме?
— Я жила здесь с твоей матерью.
Он хмыкнул:
— Служанка, что ль?
— Нет, — я даже слегка обиделась. — Просто жила с ней. По хозяйству помогала, конечно.
— Приживалка? Ты чьих будешь?
— Ничьих.
Тур непонимающе моргнул и поморщился, коснувшись рукой виска.
— Хватит загадки загадывать — и без тебя башка трещит. Выкладывай, откуда ты здесь взялась. Не припомню из местных такую дерзкую мелочь. Сколько ж меня тут не было? Пять лет?.. Или шесть?.. Кхм… Тогда тебе сколько было… кстати, а сейчас тебе сколько?
— Не знаю, — вздохнула я.
Его глаза налились кровью.
— Шутки шутить вздумала? — взревел он, приподнимаясь над постелью.
— Я правду говорю, — пискнула я и отодвинулась ближе к изножью кровати. Вместе со шкатулкой. — Не знаю, кто я и откуда взялась. Меня нашла в лесу твоя мать Ульва пять лет назад. Голодную и без памяти, — о том, что к Ульве привела меня стая волков, я решила предусмотрительно умолчать. — Пожалела меня и взяла к себе жить. Нарекла Илвой.
Несколько мгновений Тур буравил меня глазами — теперь, при свете дня, они не казались мне черными, скорее отливали болотной зеленью. Глаза Ульвы были серыми, как и у большинства жителей нашей деревни, но все же было в его лице некое едва уловимое сходство с материнским.
— Сирота, значит. Найденыш.
Лучше было согласно кивнуть, что я и сделала. Он еще немного подумал, обводя мутноватым взглядом нашу с Ульвой нехитрую комнату.
— Когда умерла моя мать?
— Почти год назад, едва выпал первый снег.
Тур наклонил голову, завесившись гривой давно немытых и нечесаных волос. Рука его вновь коснулась висков, а затем торопливо мазнула по глазам.
— Она… говорила обо мне?
— Говорила, — осторожно ответила я, лихорадочно пытаясь вспомнить имя, которое называла мне Ульва. Ингард? Эригард? Угвард? Имя было какое-то дурацкое, и не выговоришь… Нет, теперь уж не вспомнить. — Хвалилась, что ты грамоте обучен. Что выбился в люди. Называла тебя славным воином, говорила, весь в отца пошел.
Тур горько хмыкнул и тряхнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания.
— Славным воином… в отца… м-да…
— А отец-то твой где? — полюбопытствовала я. — Ульва никогда о нем не упоминала. Умер?
— Лучше б умер, — сквозь зубы процедил он. — Ты мне правду скажи, что говорила-то? Проклинала меня, небось?
— Нет, — мои брови удивленно взметнулись вверх, — гордилась тобой. Ждала от тебя вестей.
Тур уронил голову еще ниже и обхватил ее руками, будто не хотел слышать моих слов.
Энгилард. Точно. Так его нарекла Ульва.
— Почему ты ей не писал?
Уж не надеялась, что дождусь ответа, однако услышала хриплое: