Энги неодобрительно покачал головой, взглянув в мою сторону. Я виновато пожала плечами и мило улыбнулась.
— Нам бы… корму лошадям задать, — неуверенно попросил Энги Ираха и положил на стойку блестящий золотой. — И поужинать. А сдачу… возьми за беспокойство о курах и за хранение добра.
Я нахмурилась: этак не успеешь оглянуться, как Энги все богатство разбазарит.
— Свейн! — окликнул Ирах сынишку, обернувшись через плечо. — Овса лошадям, быстро!
— И, вновь повернувшись к Энги, спросил озадаченно: — Где это ты так разбогател?
— На заработки ездили, — небрежно повел плечом Энги.
— В столицу, небось? — уважительно протянул Ирах.
Энги перехватил мой предупреждающий взгляд и осекся на полуслове.
— Нет, в другой город. Но Илва по дому заскучала, пришлось вернуться.
— И правильно сделали, дети, — одобрительно закивал Ирах. — Дома-то оно завсегда лучше. А вы, это… — он неуверенно перевел взгляд с Энги на меня и обратно. — Свадьбу уже сыграли?
— Нет, — Энги покосился на меня. — Завтра прямо с утра идем в церковь венчаться.
— Надо же! — всплеснул руками Ирах. — А у меня и подарка-то…
— Это ни к чему, — улыбнулся мой жених. — Илва лишнего шума не хочет, обвенчаемся, и домой.
— Ну уж нет! — возмутился Ирах. — Из церкви сразу ко мне! Вся деревня соберется, событие-то какое! Это дело как следует отметить надо!
Энги снова неуверенно покосился на меня, но я только покачала головой и обреченно махнула рукой. Ираха не переубедишь, если уж что задумал: упрямый, как все мужчины.
— Ты садись, а я сейчас все подам, — засуетился трактирщик и скрылся на кухне.
Энги присел рядом со мной и легонько толкнул плечом в плечо.
— Руки отсохнут, говоришь? Я невинно хлопнула ресницами.
— Зато уже сегодня нам все украденное вернут. Ладно бы картошка, но рубашку-то я тебе к свадьбе вышивала.
— Смотри, как бы народ на тебя не обозлился.
— Пусть злятся. Зато больше к нам не сунутся.
Вскоре вышел Ирах с тарелками, полными дымящейся еды. Я с удовольствием отметила, что он помнил о моей нелюбви к мясу, и передо мной поставил ароматное овощное рагу со свежим зеленым салатом, в то время как Энги достались жареные на огне свиные ребрышки с тушеной фасолью. Энги подвинулся на своей скамье, красноречиво предлагая Ираху присесть рядом.
— Какие новости в деревне? — спросил он, набрасываясь на ребрышки.
— К посевной готовимся, — поскреб широкий бок Ирах. — Лошадей-то Огнеду вернешь? Шибко он о них печалился.
— Вон же стоят, твой овес жуют. А остальные как?
— Да все так же, — неопределенно ответил Ирах. — Хакон вон к Келде посватался. Кто бы подумал, что Марта дочку за кузнеца отдаст. Она ее, поди, не меньше чем лорду в жены готовила.
Я улыбнулась.
— А вы слышали-то? Принцесса в столицу вернулась.
Энги поперхнулся элем, а я прикусила губу, украдкой взглянув на него.
— Да, слыхали, — осторожно сказала я.
— Небось, скоро в наши края приедет. Милдред, поди, дождался невесту через столько лет. А! Старый Хенрик умер, храни Создатель его грешную душу. Боюсь, при новом лорде нам туго придется. Слухи ходят, хочет подати увеличить.
При упоминании о Милдреде я невольно поежилась, а Энги помрачнел, глядя в сторону.
— А как Мира? — решила я увести разговор в сторону.
Настал черед Ираха помрачнеть и опустить глаза в стол.
— Нездоровится ей.
— Что случилось? — встревожилась я. — Дитя беспокоит?
Ирах бросил на меня быстрый взгляд исподлобья, а Энги напрягся, прислушиваясь к разговору.
— Скинула она.
— Как? — ахнула я, прикрыв рот. — Когда?
— Третий день, поди… лежит, мучается, — нехотя ответил он.
— Но почему?! Что произошло?
— Гость к ней приезжал из Старого Замка. Из стражей тамошних. А оно уж и видно стало, что тяжелая ходит. Осерчал, видать, крепко, что негодный товар ему подсунули, да поколотил всю. До утра, бедняжка, мучилась, пока скинула.
И меня в это время не было в Трех Холмах! Никто бедной Мире не сумел помочь!
Меня будто вихрем снесло со скамьи.
— Я пойду к ней.
— Сходи, дочка, сходи. Ей-то все утешение будет. А то лежит белая вся, лица на ней нет.
Я не помнила, как взбежала по лестнице и очутилась перед комнатой Миры. Толкнув дверь, обомлела: как и говорил Ирах, моя бывшая подруга лежала среди подушек с бледным лицом, покрытым испариной.
— Я не хочу… — она устало повернула голову на звук и замолчала.
— Мира…
— Илва?
— Как же так? — мои руки уже ощупывали лоб, отыскивали на шее живчик, тянули вниз одеяло.