— Почему дочь? — мои губы расплылись в глупой улыбке. — Разве ты не хочешь сына?
— Много сыновей и много дочерей, — улыбнулся он в ответ. — Но начнем с кого-нибудь одного.
Хочешь — не хочешь, но пришлось вставать, топить печь, греть воду, собирать нехитрый завтрак. Мое платье продолжало киснуть в остывшей бадье еще с вечера. Но едва я посетовала, что придется надеть старое, много раз латаное, Энги с довольной улыбкой порылся в сумках и извлек наружу целый ворох ярко-голубого льна.
— Что это? — ахнула я, щурясь от невероятной красоты. — Вчера купил тебе платье. С ног сбился, чтобы найти лучше, чем у Миры. Разумеется, оно не сравнится с нарядами принцессы Ингрид, но…
Я взвизгнула и закружила Энги по комнате. Платье действительно было прекрасным. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы как следует разгладить волны и складки, но результат того стоил: платье сидело на мне, как влитое.
— У меня для тебя еще один подарок, — загадочно подмигнул Энги и снова принялся копаться в сумках, сваленных в углу.
— Еще один? Ты меня балуешь. Помни, что нам надо сохранить деньги на пристройку… Ох!
Я ошеломленно смотрела на то, что Энги держал в руках, и не могла поверить глазам.
— Это… это же… но как ты узнал?!
Огромный потрепанный фолиант в кожаном переплете тяжело лег на деревянную столешницу. Это была та самая лекарская книга, которой я бредила не один год.
— Не так уж и глуп твой муж, как тебе казалось, — пряча удовлетворение за ворчливым тоном, поглядывал на меня Энги. — Каждый раз, когда мы ездили на ярмарку, ты надолго застревала у старьевщика над этой книгой. Да и рисунок твой был оттуда, тут уж сложно было не догадаться. Угодил?
— Угодил! — я не знала, за что хвататься: то ли в благодарности за шею Энги, то ли в восхищении за массивный переплет и пожелтевшие от старости страницы.
Воистину, не было в моей жизни дня прекрасней, чем сегодняшний. Налюбовавшись на драгоценный фолиант, который наверняка стоил Энги кучу денег, я, наконец, вспомнила о более важном деле.
— Ты хотел разузнать, о чем болтают люди в Старом Замке. Энги помрачнел и присел на лавку, подперев рукой щеку.
— Болтают, что при Милдреде жизнь не будет казаться сдобной булкой. Подушное хочет увеличить едва ли не вдвое.
— Но… он уже вернулся из столицы?
— Пока нет. Говорят, помогает королю разыскивать украденную разбойниками принцессу.
— Украденную? — я озадаченно посмотрела на него.
— Разумеется, им выгодней было пустить слух, что принцессу выкрали из замка во время бала. Если бы люди узнали, что ты сбежала из-под венца, то подняли бы на смех и Милдреда, и самого короля. Тому, кто вернет тебя во дворец живой, обещают пятьсот монет золотом.
Энги отвел глаза, но я уловила, что он не все договаривает.
— Тебя тоже разыскивают?
— А то. Как дезертира, — вздохнул он. — Я-то сбежал прямо с королевской службы.
Меня охватила давняя тревога, и я нервно закусила губу.
— Может быть, мы и вправду сделали ошибку, что вернулись сюда. Здесь тебя всякий выдаст…
— Я не стану всю жизнь скрываться в бегах, — Энги гордо тряхнул головой, и светлые пряди волос рассыпались по широким плечам.
— Но что будет, если Милдред явится прямо сюда? — мне стало нехорошо от одной только мысли об этом.
Энги встал, походил по горнице, снял со стены ножны и любовно вынул наточенный меч.
— Пусть приходит. Здесь он увидит достойный прием.
Больше двух седмиц я жила, как на иголках, но ничего особенного в Трех Холмах не происходило. В конце концов, страх притупился: ничто плохое не способно жить во мне слишком долго, особенно тогда, когда весна вступает в пору буйного цвета. Ланвэ успел достроить нам надежное стойло, укрепить сарай, поправить забор и уже возвел ребристую основу будущей пристройки к нашей небольшой избушке. А я осуществила еще одну свою мечту: купила молодую козочку, которая теперь вместе с конем щипала сочную весеннюю травку у окраины леса.
Весна пробудила во мне и другую тягу: несмотря на прежние неудачи, я разбила за сараем небольшой огородик. К делу подошла основательно: попросила Энги натаскать плодородной земли у реки и срубить парочку старых деревьев, чтобы не затеняли участок, и засеяла свое детище семенами зелени и овощей.
Пролетела еще седмица, когда в один прекрасный день я остановилась на пороге дома, подняла лицо к солнцу и поняла: во мне зародилась жизнь. Я ведать не ведала, откуда мне пришло это осознание — словно сами старые духи шепнули это мне на ухо. Но теперь я была уверена: в положенный срок я подарю Энги дитя.