Тур придирчиво заглянул в большую глиняную миску и потянул носом запах. Повозил ложкой в густом наваре.
— Грибы? А мяса нет, что ли?
— Откуда у меня мясо? — обиделась я. — Не ем я его. Ты у меня живность видел?
— А куры? — прищурился он.
Я едва не задохнулась от гнева.
— Куры — для яиц! Даже не думай, что я позволю тебе сожрать хоть одну! Только посмей хоть пальцем кого из них тронуть!
— Да ладно, ладно тебе, раскипятилась! — он даже отпрянул на стуле, примирительно поднимая руки. — Жалко тебе твоих кур — не буду их трогать. Но, это… без мяса я долго не протяну, девка.
— Я Илва.
— Ладно, Илва. Ярмарка когда у вас?
— В воскресенье.
— Хорошо, вместе пойдем.
Сказать, что я обрадовалась этой новости, значило безбожно солгать.
— Кто в наших землях сейчас лордом?
— Старый Хенрик.
— Жив еще? — удивился Тур, прихлебывая варево. — А я уж думал…
— Жив. А что тебе до него?
— Что-что… — он сердито рыкнул и съел несколько ложек в молчании. — На службу думал попроситься, вот что. Деньги-то скоро кончатся, хозяйства у тебя — смех один, а на носу зима.
А вот этой мыслью я очень даже заинтересовалась. Ведь если Тур наймется на службу к лорду, видеться дома мы будем нечасто: Старый Замок, где жила семья нашего правителя, находился далеко от Трех Холмов.
— Но к Хенрику не пойду, — качнул головой Тур, словно разговаривая сам с собой.
Не успев обрадоваться призрачной надежде, я снова приуныла.
— Почему?
— Потому. Не примет он меня. А может, и вовсе повесит.
— За что?
— Было дело, — Тур скривил опухшее от побоев и вчерашнего пьянства лицо. — Да и в опале я сейчас.
— А что ты сделал? — любопытство разгоралось во мне с новой силой.
— Не суй нос, откуда не высунешь, дев… Илва, — рявкнул он, но мне показалось, что суровость его была напускная.
Я пожала плечами и отволокла бадью обратно в чулан. Положила в карман передника монеты, которыми меня осчастливил поутру новый хозяин, присовокупив их к заработанным у Ираха, и принялась одеваться.
— Ты куда? — насторожился Тур.
— В деревню схожу. Молока возьму да вина тебе куплю.
— Ладно, ступай, — милостиво позволил Тур. — Да не возись там дотемна: волки могут близко к деревне подойти.
Я лишь фыркнула — тоже мне, смельчак выискался. Правда, мешкать я и так не собиралась: работы осталось столько, что и за день не переделать. Но если не возьму молока и хлеба, то мне и поживиться будет нечем: вечно голодный Тур не оставлял после себя ни крошки.
По дороге к трактиру я пересчитала выданную хозяином денежную пайку. Жалко было тратить такие деньжищи на вино, но ничего не поделаешь: если ослушаюсь — ору не оберешься. Нрав у сына Ульвы оказался взрывной, хоть и отходчивый. Интересно, удалось вчера Мире поймать его в свои сети? Я немного беспокоилась за подругу: такой-то норовистый боров мог и прибить ненароком хрупкую девушку, если что не по нем оказалось.
— Илва? Ты снова тут? — удивился Ирах, завидев меня. — Что ты…
Он осекся, нахмурившись: видать, понял, что вчера все и думать забыли, как там бедная ведьма-сиротка будет с великаном-задирой избу делить.
— Что он сделал? — грозно спросил трактирщик, приподнимая мое лицо за подбородок и вертя им в разные стороны.
— Ничего, — успокоила я его, — ест только много. Можно у вас еще молока и хлеба купить? И вина еще. Только хорошего.
Я положила на стол несколько медяков. Серебряную монету, затерявшуюся среди них — неужели случайно? — приберегла покамест. Ирах чуть просветлел и отпустил мое лицо.
— Не бузит? Из дому не гонит?
— Нет. Разрешил остаться, если хозяйство буду вести.
— Это он неплохо придумал, — кивнул Ирах, отсчитывая монеты. — Но лучше бы вовсе ушел.
Я вздохнула. Об этом оставалось только мечтать.
— Мира дома?
— А где бы ей быть?
— Занята?
— Да где там… Не стемнело еще даже. Спит, поди.
— Можно к ней ненадолго?
— Ступай, мне-то что?
Я мигом взбежала наверх, постучала негромко в дверь подружкиной комнаты. Внутри завозились, и через мгновение из-за двери показался вздернутый носик Миры.