Энги уронил голову и вцепился пальцами в растрепанные волосы. Некоторое время он молчал, а я не смела даже дышать, глядя на него. Я совершенно не понимала, о чем он пытается рассказать, но мне было искренне его жаль.
— Не помогло. Попался я, но попался и он… Всех перебили — дикари никого не щадят… кроме принца. Его — не посмели… А меня…
Он надолго задумался, словно провалившись в те самые события, которые так долго терзали его.
— Они приняли меня за другого, понимаешь?.. Я не мог понять их замешательства… Но когда увидел сам, то стало ясно… Я похож на него — как две капли воды…
— На кого? — вырвалось у меня.
— На их короля, — Энги, наконец, поднял искаженное страданием лицо и с вызовом посмотрел на меня. — Понимаешь? Мой отец — сам гребаный король крэгглов.
От неожиданности ноги будто приросли к полу. Вот уж новость так новость! А Энги, казалось, уже вовсе меня не замечал.
— И он… он… Когда мы сумели объясниться, он спросил у меня, не сын ли я ведьмы из южных лесов… — он сглотнул. — Полгода я был в заточении вместе с его высочеством — думал, что они ведут переговоры… А в это время король оплакивал смерть своего сына и объявил меня дезертиром, наслушавшись лживых побасенок командиров.
— Он понял, что ты его сын, и все равно держал в плену? — ужаснулась я. — Что же они за люди такие?
Энги надолго задумался — видимо, вспоминая недавние события, больно ударившие по нему.
— Он предлагал остаться у них. Воевать за них. Стать крэгглом. Понимаешь? — он повернулся ко мне и прожег горящим, гневным взглядом. — Предать своего короля, предать Создателя… свою мать… Все, во что я верил! Да лучше бы я сдох…
— Не говори так, — поколебавшись, я все же рискнула присесть с ним рядом и положить руку ему на плечо. — Жить всегда лучше, чем умереть.
Он не отвечал мне, глядя в одну точку перед собой.
— Но как же ты сбежал?
— Да уж сбежал, — хмыкнул он невесело. — Он… который назывался моим отцом… повел их в набег на приграничные земли… Слыхала, небось? Та самая битва, не так давно, неподалеку от Трех Холмов… Меня-то не взяли, оставили и принца… И уж тогда мне удалось разделаться со стражами, освободить его высочество, отбить лошадей и бежать, покуда нас не хватились. Если бы не это… Король не помиловал бы меня, а моя голова торчала бы на палице близ дворцовых стен, в назидание солдатам — чтоб не помышляли о дезертирстве.
Я вздохнула — хорошо, что для Энги все закончилось именно так.
— Что было, то было, — сказала я примирительно, погладив его по плечу. — Давай-ка я лучше согрею воды, тебе надо вымыться.
Вставать спозаранку страсть как не хотелось. Глаза наотрез отказывались открываться, хотя рассеянный утренний свет, настойчиво пробивавшийся сквозь плотно сомкнутые веки, намекал на то, что ночь давно закончилась. Пытаясь сохранить иллюзию темноты, я натянула по самые глаза теплое одеяло и отчаянно зевнула. Никакого покоя нет с моим буйным соседом. Половину ночи, сотворенной для сна и отдохновения уставшего тела, я провозилась с пьяным Энги, спасаясь от его гнева, слушая его странные россказни, утешая и сооружая ему горячую купель, будто младенцу. А ведь впереди новый день, полный трудов и забот. Да и курочки, поди, беспокоятся в запертом сарае — отчего хозяйка не идет выпустить на волю, отчего не накормит?
С тяжелым вздохом я разлепила свинцовые веки и отбросила одеяло, поежившись от стылого утреннего воздуха. Пока ночной гулена всласть отсыпался, я растопила печь, выплескала остывшую воду, оставшуюся после ночного омовения, оттащила бадью в чулан, наскоро умылась и занялась стряпней для оголодавшего за ночь хозяина. Наверняка Энги с похмелья будет маяться головной болью; хотелось надеяться, что готовый завтрак с утра хоть немного усмирит его буйный нрав.
За ночь навалило снегу по самые икры; выпущенные на свободу курочки побродили чуток, утопая в холодном пуху, и вернулись на порог сарая, возмущенно нахохлившись. Пришлось взяться за лопату и расчистить двор от снежных заносов. После я внесла несколько поленьев в сени, чтобы просыхали в тепле, завернулась поплотнее в овчинную телогрейку, замоталась пуховым платком и отправилась в деревню. От вчерашнего кабана Энги, похоже, не досталось даже крученого хвостика, а его вопли об отсутствии мяса в стряпне угнетали меня с каждым днем все пуще. Поэтому я собралась наведаться к мяснику, чтобы выторговать немного свежей дичи да приготовить домашнему обжоре жаркое с овощами.
Но с этим намерением пришлось повременить, поскольку едва я дошла до трактира, из окна ко мне свесилась сонная простоволосая Мира: