От досады я скрипнула зубами — и надо же было быть такой безголовой и не взять с собой Ираха! Ведь знала же, что от Хакона чего угодно можно ожидать.
— Отпусти, — еще раз попросила я, но он уже мазнул губами по моей щеке — я вовремя отвернулась и… встретилась взглядом с нахмуренным Энги. Он стоял по ту сторону открытого окна, облокотившись скрещенными руками на широкий подоконник. — Энги?.. Ты что здесь делаешь?
Хакон замер и повернулся в сторону окна.
— Какого хрена?.. — вырвалось у него злобное, но хватка все-таки ослабела.
Вывернувшись, я растерла запястье, на котором остался след от железных пальцев Хакона.
— Ничего, голубки. Вы милуйтесь, я просто полюбуюсь. Мешать не стану, — голос Энги должен был казаться медово-елейным, но клокочущий в нем гнев мешал достигнуть нужного впечатления.
— Шел куда-то? — Хакон, демонстративно разминая кулаки, медленно подходил к окну. — Тебе дорогу показать?
— Хакон, остынь, — пискнула я из-за его спины.
Глупые разборки между двумя здоровенными парнями мне сейчас были вовсе не нужны.
— А у тебя тут в кузнице весело, я погляжу, — Энгилард явно пытался ехидно ухмыльнуться, но вместо улыбки его лицо перекосила злобная гримаса. — Тепло, уютно, девушки целуют.
— А тебе завидно? — навис над ним Хакон. — Тебя не целуют? Может, рожей не вышел, а? Так ты свой драный зад покажи, может, больше понравится!
Энги зарычал и стремительно выбросил кулак под челюсть Хакона. Хакон зарычал едва ли не громче, схватил обидчика за грудки и попытался втащить сквозь окно в кузницу. Я в первое мгновение растерялась, но в следующий миг уже схватила метлу, стоящую в углу кузницы, и огрела Хакона по голой спине:
— Остановись! Что он тебе сделал?
Хакон, казалось, ничего не почувствовал, напрягая бычьи мышцы в отчаянной борьбе с Энги. Тот, схватив Хакона за горло и за лямки передника, пытался вытащить его через окно во двор. Пока я с метлой выбежала наружу, обогнула угол кузницы и достигла окна, перевес был уже на стороне Энги.
— Отпусти его! — теперь уж я перетянула метлой Энгиларда, но тщетно: ему удалось рывком вытащить Хакона из окна, и оба покатились по неутоптанному снегу, щедро угощая друг друга тумаками.
Я еще попыталась пару раз применить метлу, не разбирая, кому достается больше, но они упорно меня не замечали, катаясь по снегу, оглашая двор отборной бранью и от всей души мутузя друг друга кулачищами. Тогда я вернулась в дом, бросила в угол метлу и зачерпнула из кадки, в которой Хакон охлаждал раскаленный металл, ведро воды. Со всей решимостью вернулась к драчунам, не желающим остановиться, и с размаху окатила водой сцепленный клубок рук, ног, вздутых мышц и перекошенных лиц.
— Уймитесь уже! — крикнула так громко, насколько хватило духу.
Студеная вода на морозе сделала свое дело: оба разжали руки и принялись шумно отплевываться и отряхиваться.
— Ты! — я ткнула пальцем в Хакона. — Вернись к себе в кузницу и перестань задирать честных людей! А ты! — теперь я ткнула в Энги. — Что мне обещал? Где ты сейчас должен быть?
Голый до пояса Хакон, мокрый и местами облепленный снегом, уже начинал покрываться гусиной кожей и трястись от озноба. Нехотя поднявшись, он утер кровь под разбитым носом, одарил Энги злобным взглядом и медленно, подчеркивая свое мнимое достоинство, возвратился в кузницу через дверь. Энги, которого тоже начинало потряхивать в мокрой и быстро замерзающей одежде, проводил соперника не менее злобным взглядом, хмуро скосил глаза на меня и неловко поднялся, щадя больную ногу.
— Ну спасибо, развлекли меня на славу! Почему я должна тут двух бычков разнимать, вместо того чтобы Гилля лечить? — я сердито топнула ногой. — Иди домой и сушись, и пусть только тебя там не будет, когда я вернусь!
Не оглядываясь больше, я крепко зажала в руке новый лекарский нож и поспешила к дому скорняка.
Глава 9. Воля духов
Старику явно стало хуже. Затвердение, которое еще вчера прощупывалось лишь с правой стороны, теперь переместилось на весь низ брюшины, причиняя Гиллю острую боль. Я разволновалась, ведь в книге о таком не было сказано. Или я не дочитала нужные страницы до конца?
Но выбора у меня не оставалось: решение принято.
Гилль с трогательной улыбкой попрощался с дочерьми, бодрясь и утешая их тем, что вскоре проснется без части живота, но живой и здоровый; после я напоила его отваром дурман-травы. Пока он засыпал, я велела дочерям вскипятить крепкого вина и воды, а также принести чистой ткани на лоскуты. Шелковые нитки, иглу и ножницы я захватила с собой.