— Энги, — я ласково пригладила его встрепанные светлые волосы. — Ты злишься на меня?
Не сразу, но все же он ответил:
— С чего бы мне на тебя злиться?
— Я не знаю. Не смотришь на меня. Не говоришь со мной. Есть отказываешься. Если не мила я тебе стала, не держи это в себе, скажи как есть. Я пойму. Но не изводи меня молчанием.
На этот раз он молчал еще дольше, а я все перебирала его порядком отросшие волосы. Так и подмывало взять гребень и неторопливо расчесать их, но я боялась, что спугну его неосторожным движением.
Сердце сжималось в груди в ожидании ответа. Если скажет правду, что я ему опротивела, что раздумал жениться, как мне жить тогда с ним дальше? Как в глаза ему смотреть? Как привыкнуть к тому, что в Трех Холмах ославят меня вновь опозоренной невестой?
— Ты всегда мне будешь мила, — вымолвил он так тихо, что я едва расслышала. — Вот только… прав был Хакон: глупец я.
Поначалу я не поняла, о чем он говорит, но потом вспомнила слова Хакона и успокаивающе погладила Энги по волосам:
— Глупец и есть. Мире-то ничего больно страшного не грозило, а на тебе Милдред как сумел, отыгрался. Но ты не горюй: все пройдет. Так будет не всегда: полежишь седмицу-другую, а там и спина затянется.
Наконец-то он повернул ко мне искаженное страданием лицо и даже приподнялся на локтях, чтобы видеть меня лучше:
— А ты будешь дрова рубить? Воду носить? Лопатой махать? И денег у нас нет — забыла? Да еще Ланвэ я отработать должен… А когда я смогу, если сейчас даже ложку до рта не способен толком донести, а ты даже обуваешь меня, как младенца?
Я уж открыла рот для ответа — а мне было что ему сказать, — когда в наружную дверь тихо постучали. Энги равнодушно уронил голову на подушку и по обыкновению отвернулся, а я поправила смятое на коленях платье и вышла в сени.
— Мира? — удивилась я, завидев замотанную по самые глаза стройную фигурку.
В тулупе из светлой овчины, отороченном по вороту лисьим мехом, в пушистом светлом платке из выбеленной тонкой шерсти, припорошенном блестящими снежинками, она была диво как хороша.
Ступив в сени, подруга ослабила платок и высвободила лицо. Но смотрела на меня не со знакомым мне задорным блеском в темных глазах, а с непривычной отстраненностью и даже холодностью, будто видела впервые.
— Здравствуй, Илва. Можно войти?
— Можно. Но там Энги, и он не спит. Если хочешь поболтать, при нем не получится.
— А я не к тебе, а как раз к нему, — с некоторым вызовом Мира вздернула подбородок.
— Ах, — спохватилась я. — Ну, тогда конечно, проходи.
И почему я решила, что она не может навестить Энги, как Ирах и Хакон? Ведь он за нее заступился и по милости Миры сейчас трупом лежит на постели, сражаясь с собственной болью и немощью. Да и подруга молодец, не забыла прийти и поблагодарить своего защитника.
Я прошла в горницу и помогла ей раздеться. А жених мой даже не шевельнулся, чтобы узнать, кто пришел.
— Энги, к тебе гости, — сказала я мягко. — Повернись-ка.
Он нехотя послушался, приподняв голову, но когда увидел Миру, то смущенно опустил глаза. Я помогла ему сесть на постели и укрыла ноги одеялом, чтобы он не чувствовал себя неловко, пододвинула Мире стул и предложила корзинку с булочками да кувшин с отваром.
— Угощайся. Вы поговорите, а я пойду во дворе делами займусь. Понадобится что — зовите.
Первым делом я разгребла снег, который не прекращался с утра и снова устлал двор ровным толстым ковром. Затем вычистила сарай и задала корма курочкам. С сожалением оглядела запасы дров в поленнице: Энги прав, нарубленные им впрок поленья стремительно исчезали, а нарубить новых он сможет не скоро. С моими слабыми руками нечего и думать о том, чтобы рубить дрова, а значит, придется вспомнить былое и каждый день начинать с походов в лес и сборов хвороста.
Наконец, снова скрипнула дверь, и на пороге возникла одетая Мира. Не слишком довольная, судя по лицу. Неужели Энги по обыкновению нагрубил ей?
— Поговорили? — любезно поинтересовалась я.
Мира решительно подошла ближе и вперила мне в лицо гневный взгляд.
— И вот как тебе спится после твоего обмана, притворщица? — подбоченившись, она сердито топнула ножкой, затянутой в высокий меховой сапожок.
— Какого обмана? — удивилась я.
— Ты ведь мне клялась-божилась, что у тебя с Энги ничего нет! А сама в невестах у него ходишь!