— Илва, опомнись… даже если выйдешь отсюда неузнанной, что дальше? Ты собираешься уходить пешком?
Я прикусила губу.
— Если мы пойдем на конюшню за лошадьми, то наверняка учинится переполох. Конюхи не поймут ночной прогулки принцессы и задержат меня. Ничего не поделаешь, надо идти пешком. Так ты со мной?
Энги молчал, и внутри меня капля за каплей разливалась горечь. Неужели и в этот момент он меня предаст? А ведь говорил, что любит! Что не может отдать меня никому… Неужели я так сильно ошиблась в нем? Неужели жизнь во дворце настолько прельстила его?
— Что ж, — я отпрянула от стены и плотнее запахнула плащ, — прощай, Энги.
— Илва, подожди! — раздался позади сдавленный шепот.
— Я и так слишком долго ждала, — не оборачиваясь, тихо ответила я и ускорила шаг.
Надо выйти за ворота. А потом подумаю обо всем остальном. С каждым шагом от сердца словно с кровью отрывался кусочек: Энги не шел за мной, его торопливые шаги утихли в другой стороне. Предательство любимого ранило так больно, что стало трудно дышать, но замедляться или поворачивать назад было нельзя. А если его подлость зайдет еще дальше, и ему вздумается позвать стражу? Надо поскорей оказаться за воротами, а уж там я как-нибудь постараюсь схорониться.
Стражи и впрямь не слишком тщательно проверяли выходящих. Мужские взгляды ощупали меня с ног до головы, чья-то сальная шуточка ударила в спину:
— Всех обслужила, красотка? Что молчишь-то? Губки истерла?
Щеки вспыхнули огнем, когда я догадалась, о чем он толкует. Но о том, чтобы остановиться и осадить наглеца, спустив с головы капюшон, не могло быть и речи. Поэтому я припустила быстрей, почти переходя на бег.
Вскоре передо мной оказались наружные городские ворота. Внешний мост также остался опущенным: мимо меня как раз проехала карета одного из запоздалых гостей. Я отшатнулась в сторону, опасаясь очередных издевок со стороны стражей, однако меня даже не заметили.
За стенами города даже дышать стало легче! Я очень старалась не бежать, чтобы не выдать своих очевидных намерений, и скромно отошла на обочину выложенной камнем дороги, когда услышала за спиной цокот лошадиных копыт.
Израненное сердце забилось быстрей, но я заставила себя успокоиться: наверняка это очередные гости, ничего страшного. Это не погоня. Нет, не погоня.
Я подалась в сторону, совсем сходя с дороги, но путь мне внезапно преградил конный гвардеец и натянул поводья. Конь под ним фыркнул и строптиво мотнул головой, а я в страхе подняла глаза, ни жива ни мертва.
Кровь зашумела в ушах: Энги! Под кожаным гвардейским дублетом виднелась кольчуга. Он спешился красивым прыжком, и только теперь я заметила, что вторая лошадь привязана к крупу его коня. Я узнала уцелевшую животинку Огнеда, оседланную для верховой езды.
— Садись, — шагнул ко мне Энги.
Не успев опомниться, я очутилась в тисках его рук, и в следующий миг уже сидела в седле.
— Ехать придется всю ночь без остановок. Готова, принцесса? — он подмигнул и широко улыбнулся.
Мое бедное сердце ожило и радостно забилось. Как же сильно хотелось его обнять! Но не время для нежностей, я могла лишь улыбнуться в ответ:
— Готова.
— Тогда держись впереди, а я за тобой. Как только отдалимся от ворот, пускай коня в галоп и скачи так быстро, как только сможешь. И да поможет нам Создатель.
— Да помогут нам старые духи, — шепнула я в ответ и ударила пятками упругие бока лошади.
Вот она, истинная свобода! Всадник и лошадь — единое целое. Ловкость в руках, сила в ногах, тело человека пригибается к спине животного. Ветер свистит в ушах: капюшон болтается где-то там, за спиной, косы змеями мечутся за плечами, бьются о спину. На губах играет улыбка: я свободна! Могу делать все, что хочу. Ехать, куда глаза глядят. Любить, кого пожелает душа.
Как и обещал, он ехал позади, и никогда еще я не чувствовала себя столь защищенной. Мой Энги. Мой любимый. Мой жених.
Я устала за день, не спала ночь, но свобода наполняла меня счастьем, придавала сил. Расчет Энги был верным: рассвет мы встретили посреди распаханных полей, зато после восхода солнца на пути оказалась деревня.
Энги обогнал меня, велел притормозить и спешился у мостика через небольшой ручей. Тело ломило, невыносимо хотелось размяться, но я была недовольна задержкой, душа рвалась вперед и вперед.
— Почему мы остановились?
— Надо дать отдых лошадям. Напоить их, накормить. Иначе загоним их раньше времени.