Из груди рвались рыдания.
— Тебя ранили?
— Ерунда, я цел… Илва, — выдохнул он и прижал меня к себе так крепко, что у меня едва не хрустнули ребра. — Откуда здесь взялись волки?
— Я не знаю, — слезы градом падали на взмокшую от пота рубашку Энги. — Не знаю, Энги. Ты жив…
— Я жив… и ты жива… — шептал он мне в ухо. — Нас и правда благословили твои духи.
— Милдред… — я икнула в рыданиях, не в силах вымолвить больше ни слова.
Энги сгреб ладонью косы у меня на затылке и царапнул мою щеку жесткой щетиной.
— Не думаю, что он сюда вернется. Волки… Илва, я никогда прежде не видел столько волков в одной стае.
— Энги… — теплая кровь любимого заливала мое красивое платье, но я была неспособна шевельнуться, неспособна отпустить его от себя хотя бы на миг. — Энги… Духи благословили нас…
Дыхание перешибло, и я хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. В потяжелевшем теле не стало сил, разум заволокло туманом, и перед глазами расплылась спасительная вязкая тьма.
Глава 23. Старые тайны
Прокаленная над огнем игла туго входила в живую плоть, заставляя любимого каждый раз мелко вздрагивать от боли. Я беспрестанно смахивала с ресниц крупные, как горошины, слезы, стискивала зубы и заставляла себя сделать очередной стежок. И еще один. И еще. Четверо хорошо обученных воинов против одного не защищенного доспехами Энги — и вот результат: правая рука иссечена порезами, на бедре глубокая рана. После того, как пришла в себя, первым делом я заварила для Энги отвар, облегчающий боль, но, увы, он не мог совсем снизить чувствительность. Энги скрипел зубами и молча терпел, время от времени бросая тревожные взгляды на дверь. Но я почему-то не ждала опасности: неведомое чувство подсказывало мне, что Милдред и в самом деле не вернется. Вот только… кровавые следы на полуразрушенном дворе едва ли принадлежали одним людям. Сколько мохнатых лесных стражей, призванных неодолимой колдовской силой меня защищать, полегло в отчаянной борьбе с вооруженными всадниками?
Сколько еще людей и зверей должно погибнуть, чтобы я могла спокойно жить той жизнью, которую выбрала для себя?
Энги внезапно напрягся и быстро перехватил мое запястье, останавливая движение иглы.
— Что? — я вздрогнула, выплывая из невеселых раздумий.
— Там, снаружи… кто-то есть. Ты не слышишь?
Левой рукой он потянулся к мечу, и в этот момент я услышала тихий стук в наружную дверь. Некоторое время мы сидели в молчании, не сводя глаз с двери, пока стук не повторился вновь. Я отложила иглу и поднялась.
— Ты куда? — Энги еще крепче сжал мою руку. — Сиди тихо. Если посмеет войти — напорется на мой меч.
— Когда приходят со злым умыслом, не стучат в незапертую дверь, — отмахнулась я и вывернула запястье из крепкой хватки мужа. — Погоди, я открою. И не дергайся, держи руку неподвижно.
Несмотря на недавнюю кровавую стычку в нашем дворе, сейчас я по-прежнему не ощущала тревоги. Отворив дверь, увидела бледного, как полотно, Ираха. Он смотрел на меня без улыбки широко распахнутыми потемневшими глазами. Его губы дрожали, будто он силился что-то сказать, но не решался. В конце концов он потупил взгляд, слегка поклонился и тихо произнес:
— М-можно… войти, дочка?.. Илва?.. Э-э-э…
— Разумеется, входите, — засуетилась я и отступила, позволяя трактирщику пройти. — Здесь никого, только мы с Энги. Он… неважно себя чувствует, но вообще-то ничего страшного.
Я все бормотала бессвязную ерунду, прекрасно осознавая, что вытоптанный лошадиными копытами двор, следы крови, клочья шерсти, сломанный забор и ранения Энги не объяснишь в двух словах. Но даже в таких необычных обстоятельствах Ирах вел себя как-то странно. На мгновение показалось, что он больше боялся меня, чем всего, что могло случиться во дворе.
— Я… не мог не прийти, — войдя в горницу, он остановился у порога, переступил с ноги на ногу и принялся нервно мять в руках волокнистую плетеную шляпу. — Мне надо… убедиться… поговорить…
— О чем? — нахмурившись, подал голос Энги.
— Мне известно, что случилось, — голос Ираха дрожал, когда он вновь неловко переступил с ноги на ногу.
— Присядьте, пожалуйста, — я пододвинула ему стул. — Может, воды? Или молока? У меня есть…
— Нет, не надо, — он опасливо покосился на меня и остался стоять у порога. — Одним словом… дело вот в чем. Лорд Милдред, как вы и сами теперь знаете, пожаловал сегодня к нам в деревню в сопровождении стражи. Руна в это время набирала воду у колодца и по обыкновению точила лясы с бабами… И лорд Милдред… он потребовал сказать, живет ли здесь Энгилард, беглый гвардеец, — Ирах бросил боязливый взгляд на Энги и виновато добавил: — Это не мои слова, это лорд Милдред…
— Продолжай, — глухо велел Энги.
— Ну так вот… Энгилард и лесная ведьма, именуемая Илвой. Ну, бабы и сказали. Живут мол, недавно приехали. И путь лорду указали.
— Как видишь, они не сбились с дороги, — мрачно проворчал Энги, но я взглядом заставила его умолкнуть.
— Я-то вижу… Да только не всё.
— Ты хочешь знать, куда девался благородный лорд Милдред? — не обращая внимания на мои протесты, зло вскинул голову Энги.
— Мне это без надобности, — облизнул губы побледневший еще больше Ирах. — Руна сказала мне.
— Руна? — я удивилась. — А ей откуда знать?
— Ты же понимаешь, дочка… то есть… вы понимаете… моя жена, она ведь страсть как любопытна. Разве она могла бы упустить такую возможность для сплетен? Разумеется, бестолковая баба побежала за всадниками. Ну и… видела все, схоронившись за кустами неподалеку от вашего дома. И слышала, — Ирах почти умоляюще посмотрел на меня. — Ты ведь… пропавшая принцесса Ингрид, дочка? Открой старику правду…
Я тяжело вздохнула и отвернулась к распахнутому окну.
— Да, в общем, что спрашивать… Руна прибежала домой, вся тряслась от страха… До сих пор боится нос из дому высунуть. Она слышала, как лорд Милдред называл тебя… вас… ваше высочество. Я застонала, не в силах сдержать досаду. И принесла же нелегкая этого Милдреда! Теперь спокойной жизни в Трех Холмах не видать…
— Прошу вас… не надо! Для Энги, для вас, для всех односельчан — я просто ведьма Илва, и пусть будет так. Не для того я бежала из дворца, чтобы меня здесь называли высочеством.
— Так это правда, — почти прохрипел Ирах и грузно опустился на стул. — Да уж теперь и я понимаю, каким был глупцом… И как я раньше не уразумел? Ведь одно к одному складывается… Ты появилась в доме Ульвы в аккурат тогда, когда пропала бедняжка принцесса… А едва вы уехали из Трех Холмов, как разнеслась весть, что принцесса нашлась. И вот теперь… она пропала опять, а ты снова здесь, доч… то есть…
— Ничего не изменилось! — в отчаянном порыве я подошла ближе, присела возле трактирщика и накрыла ладонью его натруженную жилистую руку. — Для вас я всегда останусь Илвой. Я не вернусь во дворец, не стану женой Милдреда…
— Да уж не станешь, пока я жив, — процедил сквозь зубы Энги.
— Так-то оно так, дочка, — взгляд Ираха, казалось, слегка потеплел. — Коли хочешь, на то твоя воля… Нам ли, неразумным, спорить с благородными… И клянусь, от меня никто ничего не узнает, но…
— Но твоя болтливая баба, поди, уже побежала трепаться по всем углам, — невзирая на рану в бедре, Энги поднялся и, хромая, заходил по комнате, запустил пальцы в спутанные волосы. — Теперь нам точно житья здесь не будет.
— Нет, нет, — замахал руками Ирах. — Руна боится. Она никому ничего не скажет. Ее так трясло от страха, что она и мне не сразу решилась признаться.
Если бы не тяжесть нашего положения, я бы презрительно хмыкнула. Еще бы Руне не бояться: мало того, что я ведьма, которая может в случае чего превратить ее в пузатую жабу, так еще и принцесса, которая запросто может казнить ее на площади. Теперь ли ей не бояться, после того как закидывала меня камнями и хотела сжечь насмерть! О таком действительно не пойдешь болтать с подругами. Или… я слишком плохо ее знаю?