— Ну, ты мне сейчас, наверное, объяснишь, — вздохнул я.
— У меня на рубашке много пуговиц, охотник. Это потому, что каждый раз, как я убиваю человека, я делаю себе новую пуговицу из его кости. А кости охотника у меня как раз не было.
Пуговиц было действительно дохрена. Может, и правда костяные — кто их разберёт. Однако у меня резко закончился интерес к светской беседе.
— Слышь, отребье, — процедил я, подавшись вперёд и почти нос к носу сойдясь с Емельяном. — Прежде чем пасть разинуть — башкой думай! Если я с тебя сейчас за кости охотников спрашивать начну — ты из этой клоаки живым не выползешь. И мне класть три кучи на то, что ты не в теме и просто так языком трёхнул. Я тебя из принципа на запчасти разберу, чтоб другим неповадно было.
Тут, само собой, началось.
Первым делом я поставил Защитный круг. В него и полетели первые пули, об него сломались первые ножи.
В следующую секунду я, не двигая руками, кастанул ещё один Удар — и Емельян тоже получил как следует в грудину. Врезался спиной и затылком в стену, закатил глаза и опал, словно листва по осени.
— Что стоишь? — посмотрел я на Захара. — Бей их. Иначе не поймут.
И достал из ножен меч, одновременно его воспламенив.
Захар вскинул руку с амулетом. Одного из парней, перезаряжавшего пистолет, шарахнуло молнией. Он повалил стол, опрокинул пиво и что-то неразборчиво заорал.
— Ангелы! — подхватил отморозок с разрезанным носом, широко крестясь. — Ангелы с огненным мечом и молниями!
И, снося по пути сотоварищей, ломанулся к выходу.
Паника распространилась, как коронавирус по Китаю. Через тридцать секунд в кабаке сделалось пусто. Только осевший у стены Емельян кряхтел и стонал.
— Деньги забери, — кивнув на серебро и медь на столе, приказал я Захару. Убрал Защитный круг.
— А…
— Компенсация морального ущерба.
— Чего?
— Ну, тебе же тут не очень нравится?
— Да век бы не заходил!
— Вот. Это оно и есть.
— Ага…
Я обошёл стол, собираясь побеседовать с Емельяном. И увидел вспышку. Одновременно с этим громыхнуло. Я вздохнул.
— Да что ж вы такие тупые-то все!
Пулю успешно отразили Доспехи. Емельян, окутанный облаком порохового дыма, судорожно дыша, отбросил пистолет. Вытянул из-за пояса нож и выставил перед собой. Продемонстрировал, что за свою жизнь будет бороться до конца. Смешной.
— Есть один парень, — спокойно перешёл я к цели своего визита. — Звать Ванькой. Из деревни в город переметнулся, лучшей доли искал. Имел при себе кой-какое имущество, которого ему брать не следовало. Недавно попытался загнать это имущество Кабанихе. Но что-то пошло не так, и Кабаниху Ванька грохнул. После чего убежал. Вопрос: куда? Где его найти? На случай, если хочешь мне солгать, сообщаю: этот парень превращается в тварь. Возможно, уже превратился. И на одном убийстве он не остановится. Вы с ним ничего сделать не сможете. А мы можем сейчас просто уйти. Когда этот прелестный юноша начнёт убивать вас, ваших сестёр, матерей и детей, вы, конечно, взвоете и будете умолять, чтобы мы вернулись. Но не факт, что мы вас услышим. И не факт, что у нас в это время не найдётся других, более важных дел. Так что давай-ка не будем терять время и сразу решим вопрос, как взрослые люди. Где искать Ваньку?
Я потратил так много слов потому, что рассудил: если парень, выглядящий помладше и похлипче многих других, малину здесь, тем не менее, держит, значит, совсем уж конченым по части мозгов быть не должен. Каким-то образом в паханы ведь прорвался.
Не ошибся.
— А ты, стало быть, Давыдов, — не опуская нож, прохрипел с пола Емельян. — Граф-охотник?
— Нет, я градоначальник господин Абрамов. В ваших краях — с обзорной экскурсией. Спорплощадки строить будем. И бордюры менять. — Я выбил нож ударом ноги. — Ты с первого раза не понял, Емеля? У меня мало времени. Где искать Ваньку?
— Котька, — позвал Емельян.
Из-за стойки трактира выполз знакомый пацан. Не сбежал, надо же.
— Покажешь их благородию, где Ванька схоронился.
Пацан закивал. Я повернулся к Захару.
— Компенсацию забрал?
Захар в ответ брякнул раздувшимся кошелём.
— Идём, — кивнул я.
— Вся выручка ночная, — провожая кошель взглядом, грустно прокомментировал Емельян.
— Зато хоронить никого не надо. И ты поумнел маленько. Больше на меня рыпаться не станешь?
— Не стану. Чай, не бессмертный.
— Вот! Видишь, сплошные плюсы. Во всем надо искать позитив.
С этими словами я вышел из трактира.
Больше направленных в спину враждебных взглядов не чувствовал. Нормальная реакция здешней породы двуногих — столкнувшись с превосходящей силой, сопротивление не оказывают. Раз зубы обломали, больше не полезут. До тех пор, пока слабину не дашь, конечно.