Лицо дядюшки начало бледнеть, и я поторопился задать главный, животрепещущий вопрос:
— Кто я такой и где вы меня взяли?
— Это очень правильный вопрос, Владимир. Знай: ты родился…
Под конец мне приходилось прислушиваться, прижимаясь ухом к самому зеркалу. Не помогло — через секунду звук просто истаял. Как и изображение старика.
— Да что ж за сучество-то такое! — воскликнул я, глядя на своё отражение.
Зеркало, судя по всему, исчерпало магические ресурсы и превратилось в обычное. Очень вовремя, ничего не скажешь.
На дверь чёрного хода Данила присобачил новый замок. Ключ я забрал себе и велел домашним обходить крыльцо дальней дорогой. Потом надо будет ещё и магической защитой озаботиться. Потусторонний мир в подвале — это тебе не мышь чихнула. Теперь хоть понятно, почему сюда так настойчиво стремятся всякие мутные личности. Не факт, конечно, что знают доподлинно, что здесь находится — иначе усадьбу давно бы взяли штурмом. Но почему-то пытаются решить вопрос относительно аккуратно, путём переговоров или устранения меня. А значит, либо не знают, либо очень не хотят палить свой интерес.
В общем, вопрос с потусторонним миром я перевёл в разряд важных, но не срочных. Надо было решать насущные вопросы — наводить порядок на подведомственных территориях. Сколько уж собираюсь.
Рейд по принадлежащим мне деревням мы с Тихонычем начали, как я и хотел, с самой задницы, из которой не поступало никаких доходов.
— Вы, Владимир Всеволодович, поймите, — распинался, покачиваясь в карете, Тихоныч. — Я ведь сам — что могу? Был я в этом Обрадове, видел, что там творится. И дядюшке вашему обстоятельные доклады предоставлял. А он — ничего. А там…
— Тихоныч, тебя никто ни в чём не обвиняет, — в который уже раз сказал я. — То, что дядя хозяйство запустил, я и сам прекрасно вижу. Как у него ещё хоть что-то работать продолжало — загадка.
— Нехорошо о покойных плохо говорить, — перекрестился Тихоныч, — но вы совершенно правы. Очень надеюсь, что у вас получится всё поправить.
— Поправим! — вставил словечко Захар, который, естественно, увязался за мной. — Не извольте сомневаться!
Угу. Поправлятель всея Руси, блин, нашёлся. Впрочем, ладно, хватит уже на пацана свысока поглядывать. С колдуном-то он выступил выше всяких похвал. Глядишь, и тут не оплошает.
Ехать было не очень далеко. Часа через три после начала пути кучер вдруг разразился бранью и остановил лошадей.
— Чего там? — высунул я голову в окно.
— Да вот, извольте видеть.
Видеть было не очень сподручно, поэтому я выпрыгнул наружу и подошёл к фыркающим разгорячённым лошадям. Хмыкнул.
Посреди дороги стояла девчонка лет пяти и сосала палец, задумчиво глядя на экипаж.
Я покрутил головой. Деревня виднелась в километре впереди. Никаких признаков родителей видно не было. Сама девочка выглядела так, будто долго ползала в грязи. Грязное платье держалось на одних молитвах.
— Привет, — сказал я. — Тебя как зовут?
Девчонка, не вынимая пальца изо рта, перевела взгляд на меня. Молча осмотрела с головы до ног. А потом, выплюнув палец, сказала:
— Коза.
— Чего? — вскинул я брови.
— Коза дланая.
— Эм… Это ты меня оскорбить попыталась? — рискнул я предположить.
— Зовут так.
— Тоже юмор. Вот прямо мама так называет?
Девочка яростно закивала.
— По-моему, дальше можно уже не ехать, — сказал Захар, встав рядом со мной.
— Н-да, — только и сказал я.
Взял девчонку на руки, отнёс в карету и посадил пред печальные очи Тихоныча.
— Трогай, — велел кучеру, когда все уселись.
Тот потрогал, и вскоре мы въехали в Обрадово.
— Ну, показывай, где твой дом, — сказал я, вытащив девчонку из кареты.
Та уверенно зашагала к одной из покосившихся хибар. Дома здесь выглядели так, будто в них никто не живёт уже лет сто. Во всяком случае, приложить руки и сделать красиво никому в голову не приходило.
Хотя признаки жизни наблюдались. Например, лёжа в тени покосившегося забора, красной рожей кверху, храпел какой-то бугай.
— Запился народ, — бормотал Тихоныч. — Им бы руку жёсткую в своё время. А так… Оно ж ведь как зараза.
— Разберёмся, — пообещал я.
Дверь в дом девочки валялась рядом с домом. Мы зашли внутрь и обнаружили там дрыхнущую на вонючей лежанке простоволосую бабу в нижней рубашке. Судя по аромату, сон был нифига не здоровым.
— Так-с, ну, начнём. — Я перекрестил бабу Знаком Противоядия и рявкнул: — Война!
— А-а-а! — заметалась и вскочила баба. — Где? А кто ж?
— Вечер в хату, — привлёк я к себе внимание. — Меня зовут Владимир Всеволодович, и я ваш хозяин. Приехал с внезапной проверкой.