— Я действительно не могу остаться. У меня есть работа, и, чтобы делать ее, я должна явиться утром с ясной головой.
— То есть, я для тебя пагубный туман?
— Я серьезно, Хорст. Я хочу остаться и позавтракать с тобой… и, может, даже дважды, но…
— Но герр Риттенкретт вызывает.
— Да. И я хочу, чтобы ты не думал о том, о чем он будет говорить со мной. Тебе этого знать не нужно.
— И теперь это еще больше меня волнует, чем раньше. Это опасно?
Франциска отстранилась от него и сделала шаг назад. Пусть она была совершенно обнажена, казалось, что сейчас на ней сидела прочная броня. Одеваясь, она старалась избегать его взгляда.
Он сидел на кровати и смотрел на нее, все еще не веря в существование столь сказочной женщины. Одно воспоминание об их единении сегодняшней ночью вызывало в нем дрожь. Могу пригласить тебя на обед, чуть не сказал он, но в следующий миг приказал себе не говорить этого. Не просить. Никогда. Ни одну женщину.
Она вдруг посмотрела на него снизу вверх и, полуодетая, усмехнулась.
— У тебя лицо раненого щенка! Тебе нужно хоть несколько часов поспать, тогда почувствуешь себя лучше.
— Я в этом сомневаюсь, но все равно спасибо.
— Конечно же, ты почувствуешь себя лучше. Я на это очень надеюсь, потому что свою встречу я собираюсь провести максимально кратко… скажу герру Риттенкретту то, что он хочет услышать, и смогу посвятить оставшуюся часть дня тому, чтобы продемонстрировать тебе нечто такое, что тебе точно понравится. Ты не поможешь мне застегнуть платье?
Ее слова воодушевили Майкла. Он помог ей с платьем, задержав руки на ее упругих бедрах, по которым дерзко и игриво струилась шелковая ткань.
— Я уже увидел нечто такое, что мне понравилось.
— Мужчины, — хмыкнула она, и ее ягодицы напряглись под его пальцами. — Только посмотри на себя сейчас! Только что казался раненым щенком, а теперь — настоящий волк.
— Да уж, пожалуй, — тихо произнес он, нахмурившись, и пробежался руками вверх по ее телу. — А наш дражайший служитель Гестапо не обидится на твой… как бы это сказать… непрофессиональный подход сегодня?
— Брось. Это просто плановое совещание, не более. Итак, я ответила тебе уже на достаточное количество вопросов, — от этого намека по его коже побежал холодок. — Честно говоря, на сегодня достаточно, — продолжила она тоном, каким учительница обычно ругает нерадивых школьников.
Она закончила одеваться в тишине, накинув на плечи свою норковую шубу, натянув длинные красные кожаные перчатки и взяв свою сумочку. Майкл ей не мешал.
Когда Франциска была готова уходить, он открыл ей дверь, но прежде чем он успел повернуть хрустальную ручку, она положила руку ему на плечо.
— Я всегда профессионал, — произнесла Франциска. — Не только на работе или… на проекте. Но об этом мы поговорим позже, — это было утверждение, с которым не хотелось спорить. Ее лицо смягчилось, голос стал звучать более расслабленно. — Надеюсь, ты успеешь сегодня к половине одиннадцатого в вестибюль, потому что я собираюсь встретиться с тобой там.
— На публике? — хмыкнул он.
Озорной маленький смешок, напоминавший дуновение весеннего ветерка, сорвался с ее губ. Улыбки не появились, но глаза игриво сверкнули.
— Ты, — сказала она. — Удивительно сочетаешь в себе джентльмена и зверя.
То, как она это сказала, ставя его на некий пьедестал перед остальными мужчинами, пришлось ему по вкусу. Она легко оттолкнула его от себя, открыла дверь и вышла в коридор.
Для Майкла оказалось особенно трудным сейчас не выйти в коридор за ней и не проводить ее взглядом до лестницы — так как лифт не работал из-за отсутствия смазочных жидкостей для двигателя.
Некоторое время Майкл пролежал на кровати, но не выдержал долго, потому что запах Франциски преследовал его там. Он направился в ванную комнату, которая тоже была наполнена этим пьянящим ароматом, и плеснул себе в лицо холодной водой. Пожалуй, чтобы теперь сосредоточиться на чем-то ином, кроме Франциски Люкс, нужно было отрезать себе нос и не чувствовать ее запах.
Наживка для любознательной нацистки.
Он вспомнил, как назвал себя и ее в разговоре с Мэллори.
Что ж, она ведь и впрямь была нацисткой.
Он старался удержать ее здесь всеми силами, и все же не смог помешать ей встретиться с Риттенкреттом. Быть может, она и подойдет к этой встрече с меньшим энтузиазмом, но это не означало, что работа не будет выполнена, и очередной член Внутреннего Кольца не окажется в цепких лапах Гестапо. Ее навыки общения, как сказал Риттенкретт. Новые клиенты в списке. Означает ли это, что она общается с подозреваемыми и выведывает у них информацию? То есть, она не может быть шлюхой одного немецкого офицера, ей нужен статус шлюхи всего Третьего Рейха?