Я стоял у ёлки и с нетерпением ждал, когда дядя Федя затянет флажки.
Наконец он вновь показался из кустов и весело подмигнул мне:
- Затянул, теперь не уйдёт!
Он привязал верёвку с флажками к кустам, шагах в двадцати позади меня. Круг был замкнут. Я очутился внутри его.
- Сейчас зайду с другой стороны и буду её легонько на вас попугивать, а ты стой, не шевелись. Она прямо на тебя и выскочит.
Дядя Федя скрылся в лесу. Скоро где-то вдали послышался его негромкий окрик: "Ау-ау!.."
Я замер на месте, зорко вглядываясь в лесную Чащу. Охота началась. Теперь лиса, испуганная человеческим голосом, уж, верно, вскочила с лёжки и мечется по лесу, стараясь найти выход из флажкового круга. Каждую секунду она может проскочить мимо меня.
Вдруг что-то ярко-жёлтое мелькнуло среди белых кустов. Лиса! Она неслась по чаще лёгким галопом. Я вскинул ружьё, но зверь уже вновь скрылся. Лиса направилась в сторону той полянки, где стоял мой приятель.
Я перевёл дух и опустил ружьё: не беда, деваться ей некуда, сейчас вернётся назад.
Но прошло минут пять - десять, дядя Федя, слегка покрикивая, подходил к нам по лесу ближе и ближе, а лиса всё не выскакивала. Да куда же она девалась?
Наконец впереди из-за кустов показалась засыпанная снегом фигура старика. Он подошёл ко мне:
- Где же лиса?
- Не знаю. Один раз проскочила вон там, мимо ёлок, пошла к поляне - и конец.
Дядя Федя в недоумении пожал плечами:
- Что за история! Мимо меня тоже не проходила, я хорошо глядел. Может, впереди где-нибудь затаилась, залезла под валежину и сидит? Пойду-ка по следу, разберусь.
Старик опять скрылся в лесу, а я вновь принялся ждать. Неожиданно из-за овражка с поляны послышался громкий крик. Дядя Федя кого-то ругательски ругал на весь лес.
Я поспешил на его голос. Перебрался через овражек, вышел на поляну и вижу - на самом краю на пеньке сидит мой приятель и что-то рисует в блокноте. А перед ним стоит дядя Федя, весь красный, шапка на затылке, руками размахивает, кричит. Я к нему:
- Что случилось?
- А вот полюбуйся, что твой дружок здесь натворил!
Я поглядел на полянку. Что такое? Она и не затянута флажками. Флажки разорваны и замотаны на кустах с двух сторон по краям полянки, а прямо посредине через неё идёт свежий лисий след. Значит, лиса здесь и вышла из круга.
- Почему же вы полянку не затянули? - изумился я.
- Как - не затянули? - в бешенстве закричал дядя Федя. - Это вот твой дружок ей ворота открыл.
- Зачем вы так кричите? - добродушно, как ни в чём не бывало обратился к нему мой приятель. - Я же сказал, что вину свою искуплю, привезу из Москвы вам не одну, а две лисьи шкурки, да ещё выделанные, совсем готовые.
- Ну вот и поговори с ним! - махнул рукой дядя Федя. - Разве это охота?
- Объясни, пожалуйста, в чём тут дело? - спросил я товарища.
- А вот в чём, - охотно ответил он. - Понимаешь, стою я здесь. Впереди полянка, вся белая, так и искрится на солнце. А за полянкой, видишь там - зелёные ёлочки из-под снега выглядывают. Вот бы, думаю, по этой полянке да лиса проскочила! Ты понимаешь - рыжая, на белом снегу, на фоне этих ёлочек... Какой сюжет для рисунка, а?.. Ну, я ей выход на полянку и устроил. Забыть не могу, как она по ней пронеслась. Хвост на сторону, трубой. Так перед глазами и стоит. Такой, брат, рисунок будет, ты прямо ахнешь. - Приятель кивнул в сторону дяди Феди. - А он вот понять не хочет, сердится, кричит. Я ж у вас в долгу не останусь, две лисьи шкурки вместо одной привезу.
- Нет, ты мне шкурки из Москвы не вози, у меня своих хватит, - сурово ответил ему старик, принимаясь сматывать флажки. - А вот что слушай: больше не смей ко мне и на глаза показываться... - Он помолчал и вдруг, лукаво улыбнувшись, добавил: - Ежели ты мне настоящую картину всей этой охоты не привезёшь. Чтобы и снег был, и ёлочки, и лиса на снегу... Всё, как ты здесь сейчас рассказывал.
- Вот это дело! - радостно воскликнул приятель. Он вскочил с пенька и обнял старого охотника. - Привезу, дедушка! Уж для тебя от всей души постараюсь. Вот видишь, - сказал он мне, - дедушка, значит, тоже в душе художник. Ему не шкурка нужна, а сама лиса!
- Да чтоб на снегу как живая была! - добавил дядя Федя.
ЗА СЕЛЕЗНЯМИ
Как только в воздухе запахнет весной, потянут с юга перелётные птицы, тут с нами, охотниками, начинает твориться что-то неладное. В эту пору охотника сразу можно узнать и отличить от обыкновенного человека.
Вот посреди мостовой стоит пожилой человек и, подняв кверху лицо, взволнованно шепчет: "Раз, два, три... пять... восемь... одиннадцать..."
Кругом несутся автомобили, обдают потоками грязи, а он всё смотрит и смотрит вверх и считает: "Двенадцать... пятнадцать... семнадцать..."
- Гражданин, - трогает его за плечо какая-то сердобольная женщина, тебе что - померещилось что-нибудь?
Но он, не отвечая, продолжает считать: "Двадцать... Двадцать два, двадцать три..." И так он будет стоять и глядеть вверх как зачарованный, пока вереница гусей не скроется в голубой весенней дали.
В эту пору и самих охотников неудержимо тянет вслед за птицами в леса, на разливы озёр и рек, туда, где природа справляет весёлый праздник весны.
Хорошо тогда сидеть с ружьём в шалаше на берегу тихой заводи и подкарауливать диких селезней. А чтобы подманить их к шалашу, охотник пускается на хитрость; он сажает на воду перед шалашом привязанную за ногу ручную утку.
Утка покрякивает, селезень подлетает. Только стреляй вернее, не промахнись, и ты всегда вернёшься домой с хорошей добычей.
У кого есть ручная, или, как её охотники называют, "подсадная" утка, тот охотник - счастливец. Ну, а как же быть тому, у кого такой утки нет? Тут уж надо идти на двойную хитрость: вместо живой утки сажать на воду чучело (деревянное или резиновое), а чтобы ветер его не угнал, снизу привязать на длинной верёвке грузик.
Крякать такое чучело, конечно, не может, поэтому приходится самому. Одни охотники крякают в манок, другие просто в кулак, кто как сумеет. Но всё-таки как ни крякай, а вот как настоящая утка - никогда не сумеешь.