На этом праздник закончился и у девушек начался пост… Даже Ильмера включилась. Она минут десять вертелась перед зеркалом в своём змеином обличьи и в конце концов заявила, что даже в змеином облике она растолстела как колбаса! Правда Яга всё это быстро прекратила, настучав всем по шее и объяснив, как возвращаться к нормальной фигуре после случившегося блинного ада.
А ещё Ваня решился напрямую поговорить с Соловьём насчёт прав и тот, со вздохом, признался, что искусственно тормозит процесс, чтобы они не начали гонять по льду и снегу. Тут Ваня проявил чудеса красноречия, убеждая начальство, что они будут осторожны, начнут ездить исключительно по тем дорогам, что уже оттаяли, что будет докладывать, куда их черти погнали, как выразился сам Соловей, и прочая и прочая. Соловей сдался, обещал организовать экзамен в ближайшее время и в результате уже через неделю наша четвёрка рассекала по Соловьёво и Ямскому Углу на новеньких скутерах, а ещё через неделю, в воскресенье, уже рванули в Задел, на ванину дачу. Не столько по делам, сколько для того, чтобы прокатиться якобы по делу. Впрочем, погода стояла тёплая, дорога хоть и не просохла, но снега уже не было, так что слово своё Ваня не нарушил.
Если сказать, что на дачу приехали в приподнятом настроении — значит ничего не сказать. Расстояние, на которое раньше уходило чуть не два часа и куча сил, преодолели за двадцать минут даже не почувствовав усталости. Это было чудно! Это открывало такие перспективы… Тем более, что в округе имелось много объектов, посетить которые очень хотелось, а теперь стало возможно. Да и на пикник выбраться: одно дело часа два — три ноги переставлять, таща на спине килограммы припасов и совсем другое — докатить до точки за пол часа на железном коне.
Заглянуть на дачу, кстати, было и в самом деле полезно. И домового подбодрили, и ревизию случившихся за зиму катастроф провели, дабы порадовать маму длинным списком того, что ей придётся снова исправлять за лето. Впрочем, ничего для себя нового Ваня в этом списке не нашёл.
— Слушай! Если вот это у вас из года в год одно и то же, почему не сделать это по человечески, раз и навсегда? — удивилась деревенская и потому весьма хозяйственная Надя.
— Есть люди, которым проще поставить очередную заплатку на том же месте, чем купить новые штаны. Даже если новое выйдет дешевле, — ответил Ваня.
А ещё решили заглянуть к Феде. Вроде как по погоде он уже должен проснуться.
Задел (который речка) по весне разлился так, что перехлёстывал через мост. Да что там перехлёстывал! Там и к мосту подойти было проблематично, особенно нашим героям, которые не додумались надеть резиновые сапоги! Вот и пошли они до фединой заводи вдоль реки, по своему берегу. Ну как вдоль реки? Отличить заболоченную и заросшую ольхой пойму от русла и в более сухие времена не всегда получалось, а сейчас ЭТО, что-то среднее между болотом и лесом плавно переходило в ту самую бобровую заводь.
Федя обнаружился где-то посреди этого разлива, сидящим на коряге. Рядом с ним сидела девушка, одетая в традиционный наряд русалки, то есть укрытая только плащом из собственных волос. Волосы, надо признать, были шикарные. Густые, длинные и искрились на весеннем солнце истинным золотом.
— О! Кто пришёл! — воскликнул водяной и соскользнул с коряги в воду, чтобы через секунду выйти к друзьям на берег. Его подруга также, без всплеска, ушла под воду, но выходить на берег не стала, вынырнула возле самой кромки воды, да так и осталась сидеть, высунувшись только по пояс.
Последовали приветствия, обнимашки, расспросы как, да что.
— Ты бы хоть подругу представил! — попенял приятелю Ваня.
Тут Федя смутился:
— Понимаешь, дружище… Ты ведь волхв… Можешь дать ей имя? А то я её уже пару раз чуть не потерял среди других русалок. У них ведь…
— Знаю, знаю, — кивнул Ваня. — Сам сталкивался.
— И? — вопросительно поднял бровь водяной, но быстро сообразил и осторожно кивнул в сторону Ильмеры.
— Ну так я же волхв, — не без некоторой гордости ответил Ваня. — А что делать мне подсказали.
И он указал большим пальцем на небеса.
— Ну так ты можешь…
— Не вопрос! Зови! Только скажи, когда вы между собой, ты её как-то зовёшь?
— Ну… — Федя опять смутился, — Ариэль. Ей идёт! И нравится!
Тут в его голосе прорезалась неожиданная нежность.
— А кто-нибудь ещё слышал как ты к ней обращаешься?
— В воде всё разносится далеко, — серьёзно ответил Федя, поняв куда клонит друг, — но, вроде, так специально никто не слушал.
— Зови!
Русалочка выбралась из воды и несмело переступая босыми ногами подошла к волхву.