На том и успокоились.
Вероника Павловна положила трубку и в очередной раз с сомнением посмотрела на шкаф, где были припрятаны переданные Проданом документы. «Вот цыганщина! — сказала она сама себе с раздражением. — Даже нормальный компромат собрать не смог!». От этих бумаг была одна только головная боль: применить их нигде не применишь, выкинуть жалко да и стрёмно, надо жечь, а хранить — тоже стрёмно. Мелькнула мысль: «Может дать их Ваньке почитать?», но тут же была отвергнута: Ванька, конечно, дурак, его можно накрутить, но сейчас его мозги уже накрутили, а ещё он взял манеру возражать матери. Раньше этого бы хватило, чтобы он засомневался в этом техникуме, а сейчас и слушать не станет. Где же этот Пётр Львович со своим суперколдуном?
Полоцкий перечитал отчёт наружного наблюдения и устало откинулся в кресле. В окружении ваниной матери появился давно ожидаемый персонаж, которого однозначно идентифицировали как человека из контрордена. И сейчас ему приходилось решать важную задачу: Сообщать ли детям об этом открытии, а если сообщать, то что? В конце концов решил ничего не сообщать, по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно что за птица, этот Пётр Львович, и чего ему надо. Не маленькие уже, должны соображать, что противник в них заинтересован и в любой момент может действовать через родных. И как-то жить с этим.
Естественно, на следующие выходные никто ни на какую дачу не переезжал. И не то, чтобы Зоя Владимировна упёрлась, сама туда рвалась, но она относилась к той категории людей, которым всегда не хватает пяти минут. Ну как пяти минут? Когда минут, когда и дня, когда и месяца, зависит от масштаба деятельности. В данном случае ей не хватило дня чтобы окончательно собраться и упаковаться, что вызвало маленький скандал.
Ваня чего-то такого ждал, поэтому и не напрягался особо. Его теперь волновал только один вопрос: сумеет ли мама упаковать бабушку на следующие выходные или ждать их только на майские праздники? По опыту он ставил на майские, но в этот конкретный раз ошибся: Утром в субботу Вероника Павловна подогнала к дому грузовую «Газель» и в ходе вялотекущего скандала в аварийном порядке мамочку со всем её скарбом в эту «Газель» таки утрамбовала. После чего, под причитания Зои Владимировны о том, что половину она забыла, половину распихали неизвестно куда, потом всё лето искать, половину наверняка разбили и поломали, а оставшуюся половину помяли и испачкали, кавалькада тронулась. И Ваня в очередной раз благословил Вселенную за то, что оказался вдали от этой процедуры. Равно как и прибытие каравана на дачу он своим присутствием решил не почитать, сославшись на то, что суббота — учебный день, что вызвало новый поток упрёков, на что он просто отмахнулся:
— Угости Фому чикушкой, он чертям скажет, они тебе всё и перетаскают.
— Ну тебя! Там со своими колдунами совсем с ума съехал! — обиделась мама и бросила трубку.
Впрочем, в воскресенье Ваня со всем гаремом на даче таки появился и выяснил, что его рассуждения про чертей были, как минимум правдоподобны: Фома вчера появился сам, регулярно опрокидывал чикушку, балагурил, перекуривал и путался у всех под ногами. Достоверно видели, как он перетащил пару баулов, ещё столько же перенёс водила, а мама с бабушкой только создавали суету, раздавая противоречивые ценные указания. Но через пол часа весь скарб был аккуратно уложен в доме, а рассада расставлена в парнике. Ваня даже поинтересовался у домового:
— Так кто таскал-то? Ты что ли?
— Да уж прости, барин, — с поклоном ответил Тихон, — но я только показывал, что куда ставить, а то бы эти черти пьяные тут всё в кучу свалили.
— Что за черти? — охнула Зоя Владимировна.
— Да те, которые на этого Фому работают, — ответил Тихон.
— Свят, свят, свят! — перекрестилась бабушка, а мама спросила:
— А как вам, колдунам, ничего, что бабушка тут молитвы читает, иконы в углу? И домового это не прогонит?
— Так если б она ещё веровала, — пожал плечами Ваня, — а так, пусть хоть обкрестится. Так это не работает.
— А почему ты думаешь, что я не верую? — возмутилась бабушка, которая в молодости была в школе пионерской активисткой, потом комсомолкой, даже комсоргом бригады, а в перестройку резко ударилась в церковь.
Ваня мог бы объяснить, что он волхв и уже научился кое-что видеть. В частности, что иконы в красном углу были пусты, ибо тот, кто их писал думал во время работы не о благодати, а о зарплате, а тот, кто освящал сам верил очень пунктирно, что вера отражается в ауре человека, а крестное знамение — не магический жест, которые, кстати, тоже надо совершать с должным настроением и концентрацией, а проявление Веры, которая вызывает отклик в определённых структурах ноосферы и всё это он тоже видит. Но что толку? И мама и бабушка только начнут убеждать его, что это он ничего не понимает. Поэтому Ваня поступил жестоко, ударил, сославшись на авторитет: