— Ты чего⁈ Ты эта!
Глава 4
От дела лытаешь…
Бобёр смерил человека недовольным взглядом, чисто по человечески вздохнул и по хомячьи переваливаясь задом направился обратно в воду, причём было заметно, что уходил он по той же тропинке, по которой и подошёл к человеку. Ваня судорожно сглотнул. Было ясно,что такое поведение бобра — это неспроста! Тут уж и правда поверишь, что какие-то силы за ним, как минимум, присматривают. И слова Ника о том, что ему, Ивану, который явно не царевич, в лес лучше не соваться, уже не казались такими нелепыми. Но домой пробираться как-то надо, не вплавь же, через бобровый пруд! Поэтому Иван, который не царевич, сделал пару глубоких вдохов, укрепил дух мантрой против страха, подсмотренной в «Дюне», и пошёл лесом, по давно знакомой дороге.
Августовские сумерки, уже и на открытой местности довольно густые, здесь, в лесу, превратились в откровенную темень, а туман, висевший над рыбацкой полянкой лёгкой дымкой, стал плотным, как молоко. Уже и в паре метров трудно было что либо различить, да и сам туман приобрёл, казалось, густоту и плотность. Так даже в знакомых местах легко заблудиться.
Ваня осторожно пробирался через лес и туман, стараясь следить, чтобы река оставалась от него по правую руку. И жутко напрягала стоявшая вокруг тишь. Ему было бы намного спокойнее,если бы рядом раздавались шелестящие, на грани слышимости, шаги. Неожиданно спереди и справа, чуть в глубине леса, засветился оранжевый огонёк. Вообще-то, сейчас Ване следовало идти, как шёл, благо до моста оставалось уже немного, но любопытство взяло верх и он пошёл на свет.
Неожиданно туман расступился и Ваня вышел на небольшую полянку, посреди которой стояло что-то вроде лабаза без окон и дверей. Лабаз был устроен на двух, высотой в пару метров, столбах, сделанных из нижних частей еловых стволов вместе с корнями, даже не ошкуренных. Яркий оранжево-красный свет, на который Ваня и пришёл, исходил из глазниц прибитого под самым коньком человеческого черепа.
Вообще-то эти места рядом с речкой Ваня знал очень хорошо и был уверен: никаких лабазов тут отродясь не было, особенно лабазов со светящимися черепами. Слегка прокашлявшись он решил, чисто приколу ради, последовать традиции.
— Избушка, избушка! Встань ко мне передом, к лесу задом!
Раздался протяжный скрып и лабаз, деревянно переставляя столбы, на которых был установлен, и слегка покачиваясь принялся поворачиваться. На противоположной стороне обнаружились дверь, маленькое мутное окошко, освещённое изнутри не то свечой, не то лучиной и длинное бревно с вырубленными в нём ступенями, типа, лестница, ведущая к двери. Вот этим-то бревном лабаз и приложил впавшего в ступор Ваню под рёбра. Но даже встав, после короткого полёта, на ноги, Ваня так до конца и не очухался. Так и стоял, пялился открыв рот на сказочную избушку, пока дверь, также со скрыпом, не открылась и оттуда не выглянула древняя сморщенная старуха.
— Чо встал как дурак? — спросила она вредным скрипучим голосом. — Позвал избушку, так залазь!
И проворчав напоследок: «Во молодёжь пошла! Слово заветное где вычитали, а ни разумения, ни вежества!», убралась внутрь. Правда через секунду она снова выглянула и заявила:
— Ты скарб-то свой брось, не стремайся. Никто его не тронет, а если чо, лешаки приглядят.
Это окончательно встряхнуло Ваню и он, бросив на землю пакет и удочку, полез по едва не прибившему его бревну в избушку. Там, внутри, большую часть помещения занимала огромная русская печь, сбоку к печи примостился обширный стол. Бабка уже сидела за столом. Она демонстративно повела носом, пару раз громко шмыгнула и всё тем же вредным голосом произнесла:
— Ух ты! Сколько уж лет здесь русского духа ни слухом ни духом, а тут припёрся! Только… — она снова пошевелила носом, пару раз шмыгнула и замахала руками, словно разгоняя вонь перед лицом: — Фу! Фу! Фу! Дух вроде и русский, да какой-то… Фу! Ну ладно! Если уж зашёл, отвечай, как положено! Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
Ваня, припомнил сказки, да и продрог он в тумане изрядно, поэтому ответил, стуча зубами и от страха и от холода:
— А вы не видите⁈ Я промок, замёрз! Дали б согреться, чаю налили, а то сразу спрашивать! Как в гестапо!
— Ха! Борзый какой! А может тебе ещё и баньку истопить, да пару мавок в баньку снарядить, чтоб веселее было?