Яйца он растоптал, крынку разбил, но, Вея заметила, что пятен от медовухи нигде не было. Значит выпил.
Матушка кричала бы на неё до хрипоты, если бы узнала, что вытворила её дочь. Был бы туманник постарше – не дал бы он ей закрыть ляду, вырвав из тонких рук. Да и задобрить его – гиблое дело, только раззадоришь. Но жила в Вее всегда маленькая мысль: «А что если вдруг?», которая и не давала ей покоя в родной деревне. А что если она уедет? А что если она будет жить одна? А что если…
На расспросы о доме староста отводил глаза, да и тому, что она пришла, удивился, и Вея поняла – её не ждали увидеть утром. Её вообще больше не ждали увидеть.
«В который раз уже?», – подумала она, возвращаясь домой. Сколько людей пропали, переехав или остановившись на ночлеге здесь. А своих селили в этот дом? Вряд ли, конечно.
Первым желанием было собраться и бежать, но она вспомнила, что туманник помнит запах. И может отдаляться от своего леса на несколько миль, а лес здесь и сам по себе далеко тянется. Она просто не успеет уехать достаточно далеко, даже если попросит кого-то с телегой подвести. Да и вряд ли кто-то согласится – она уже жертва туманнику, чтобы ягоды собирать спокойно, чтобы охота шла.
Злости не было, жители поступали правильно. Хуже было бы, если бы своих отдавали, таким никакой веры нет. Но теперь нужно было выжить.
Впрочем, ночь слово выдержало, и дальше должно, силушкой она не обделена была – в поле туманник поборол бы, а так, вряд ли пробьется.
«Посмотрим ещё, кто кого», – фыркнула Вея.
На сей раз она не стала надеяться на нерасторопность туманника – с вечера положила на чердаке одеяло, кашу с мясом – соседи резали корову, а у них как раз жук древоточец завелся, того сложно извести, вот и разжилась мясом, чесноком да полбой.
Поздно переехала – весной бы, тогда летом своих овощей посадила бы, живность купила. А так совсем без запасов осталась, только на ремесло и уповать.
Он пришел, как только стемнело. Вея слышала, как лязгнуло кольцо на ляде, как зашипел кто-то на чердаке.
Надеялся, небось, что она запереться забудет. Или там хотел подождать, пока высунется. Иные могли и говорить так, чтобы голос в другом месте слышался, так и обмануть несложно было. Вел бы беседу от двери, а сам у ляды затаился.
Вея поздоровалась, не спускаясь, впрочем, с полатей. В ответ ей был только приглушенный рык и скрип когтей, пробирающий до мурашек. Утром она обнаружила, что ляда была в глубоких зазубринах, больше, чем мог оставить любой живой зверь, покрывая даже медвежьи когти, и такие же были на двери. От них шарахались деревенские жители, зная, кому те лапы принадлежали, но ходить к ведьме не перестали. Видно и правда – давно у них никого знающего не было. Или не выживали.
Постепенно потекли заказы. Когда ведьма в деревне одна, а людей почти на целое село, то всегда забот много. То к корове сходить, слово сказать, то бабить на роды или к детям звали. Пару раз на свадьбу, по осени самое то – свадебки играть, а без ведьмы плохая примета, а ну как чужой колдун придет, и что? Он и порчу кинуть может.
Прошлась она и по лесу – посмотрела, какие травки где растут. Сейчас они уже в дело не пойдут, конечно, не та пора, но это не важно – свои есть, правильные. А вот каких нет в лесу, те сажать нужно. Когда как у обычных хозяек чесночок на подоконнике рос, у ведьмы мята, свадебный цвет да душистые васильки.
Туманник на время затих. Вея оставляла ему еду и питье на чердаке, иногда он даже ел, но в дом больше не просился и двери не царапал. Одеяло не загадил, на диво, видно приглянулось ему. Ведьма его прогревала на печи, да так чтобы едва можно было голой рукой коснуться, чтобы не остыло к ночи.
Диво, но она не ждала от этого ничего. Вея не думала, что туманник раскается и ради её еды перестанет пытаться полакомиться уже ею, просто мелькала вечером мысль «что-то холодно сегодня» или «сварила слишком много, не выбрасывать же». Да и одиноко было. Домовой ночью выходил, днем всё за печкой отсыпался, а тут живая душа на чердаке. Ну, может не совсем живая, и может даже не душа, только все равно как-то легче становилось. А нечисти Вея не боялась, даже той, какую надо бы. Привыкла просто, так же не боится охотник, встретив в лесу кабана. Он знает, что с ним делать – поэтому страх придет, только если с пустыми руками будет, а кабан выйдет позади него в поле. Да и там были варианты.
В общем, такая молчаливая гармония вполне устраивала Вею, но, как оказалось, только её.
В ту ночь Вея легла поздно. Замешивала травки, чтобы томить в печи ночь – на утро будет хороший настой, можно принести аж в три избы. А это дровишки, свои как-то уже кончались.