Вот один цыплёнок схватил клювом опавший лист осины, ловко перевернулся на спинку и, как щитом, прикрылся листочком. Второй глухарёнок подбежал к маленькой моховой кочке и припал к ней, спрятав голову в мягкий мох.
Третий заторопился, споткнулся, упал и, беспомощно болтая лапками, запищал.
Азор бросился вперёд. Глухарёнок испуганно пискнул, подскочил от страха, встал на лапки и скрылся в траве.
Скрылась и мать-глухарка.
Азор подошёл ко мне и виновато завилял хвостом, как бы извиняясь за то, что упустил дичь.
ДИЧОК
В вольеру Таватуйского заповедника он попал ещё молодым щенком. Здесь, два раза сменив мех шубки, вырос, повзрослел, но не мог свыкнуться с неволей. Он выходил в вольеру только ранним утром или ночью. Его нельзя было выманить даже тогда, когда приносили пищу. Дичок — дали кличку соболю.
В одно сентябрьское утро Дичок исчез из вольеры. Беглеца долго искали, тщательно осмотрели сетки. Всё было в порядке, а соболь исчез.
Один из сторожей при обходе питомника нашёл несколько глухариных перьев и капельки крови. «Может быть, это Дичок охотился за глухарём?» — думал он, осматривая перья.
Но как Дичок оказался вне вольеры? Это так и осталось загадкой для служащих зверопитомника.
А дело было, действительно, необычное. Старый глухарь искал зёрна крупного кварцевого песка. С вершины огромной лиственницы, где он каждое утро ел созревшую игольчатую листву, была видна площадка вольеры, посыпанная блестящим песком.
Ранним утром, ещё до восхода солнца, глухарь спустился с лиственницы на проволочную сетку.
В вольере не было заметно ни малейшего движения: соболи сидели по своим гнёздам. В эту пору обычно гулял только один Дичок. Увидев птицу, он затаился.
Глухарь ещё раз грузно прошёлся по краешку вольеры, вспорхнул и опустился на песок. Этого только и ожидал соболь. Чёрной молнией сверкнул он в воздухе.
Старый глухарь шарахнулся из вольеры и упал за ограду питомника вместе с Дичком. Соболь пытался придушить птицу, но глухарь вырвался и улетел.
Прошло почти два месяца. Иван Туев, сторож питомника, пошёл с лайкой Тузиком на охоту.
В этот год зима задержалась, и Туев «белковал» по чернотропу. В погожее ноябрьское утро он поднялся на вершину Оленьей горы. Вид с горы пленил красотой бывалого охотника. Он остановился, и с восхищением смотрел на леса и озёра.
Внизу, в нескольких километрах от горы, виднелись дома и изгородь Таватуйской зверофермы.
Вдруг Тузик начал искать около скал.
— Зверя чует. Но какого? Барсук спит, а больше некого,— рассуждал охотник, наблюдая за собакой.
Тузик побегал около камней и быстро помчался под гору к поленнице дров. Через несколько минут оттуда раздался его злобным лай.
Туев спустился к собаке, по смотрел между поленьями, поворошил дрова. Вдруг тёмный шарик метнулся из поленницы...
— Дичок!— изумлённо воскликнул охотник.
Дичок, скользнув по стволу рядом стоявшей сосны, мгновенно исчез в вершине. Тузик бросился к дереву. Но Дичок прыгнул на другую сосну, затем на третью и скрылся в густом бору.
УЖ И ГАДЮКА
Из-за гор выходило огромное ярко-малиновое солнце. Клубились голубые утренние туманы. Капельки росы блестели на траве. Мы с Алексеем Семёновичем пробирались через болото.
— Что это? — удивлённо спросил Алексей Семёнович.
Из-за кустов вербы слышалось странное шипение.
Я шагнул к кустам и от неожиданности остановился.
Передо мной дрались змеи, чёрная и серая. Серая уже слабо извивалась. Чёрная отползла в сторону и затихла. Подойдя ближе, мы увидели, что змеи мертвы.
— Странно, — сказал Алексей Семёнович. — Обычно чёрная и серая гадюки живут дружно... Смотрите, да это уж, а не гадюка! Видите два жёлтых пятна на голове.
Я поднял серую змею, голова её безжизненно повисла.
— Ну, сейчас понятно, что случилось,— говорил Алексей Семёнович.— Уж перекусил гадюке шейный позвонок, а гадюка отравила его ядом. Уж и гадюка часто дерутся. При встрече они стараются разойтись или вступают в борьбу.
БУРУНДУК-ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ
Мы с Михеичем шли по склону горы Высокой. Полуденное сентябрьское солнышко не по-осеннему крепко пригрело землю. Воздух был наполнен запахом хвои, увядающих цветов и трав, прелью листопада.