наметил черной тушью.
Древесина по цвету походила на смуглую кожу индуски.
Полировать сучок пришлось немного; он и без того был гладкий и
блестящий — так постаралась обработать его Сама Природа.
ИСПАНСКИЙ БЫК
Захватив ножовку и топорик, я отправился на поиски,
решив на этот раз осмотреть огромные выворотни,
которые довольно часто встречаются в большом лесу.
Углубившись в чащу, я медленно шел по
малонаезженной лесной дороге. Кругом — густое мелколесье.
Сквозь тонкие стволы частого ельника за листвой
кустарника мелькнуло что-то темное.
«Наверное, выворотень», — решил я и уже направился
было к цели, но не успел пройти и нескольких шагов, как
черное пятно шевельнулось, поднялась крупная голова с
настороженными ушами, блеснули испуганные большие
глаза, и молодая самка лося, сделав крутой поворот всем
телом, быстрой рысью бросилась в чащу, с изумительным
проворством на полном ходу лавируя между частыми
стволами ельника. Вот ее уже и нет... Лишь где-то в
неведомых глубинах слышен легкий хруст валежника.
Мелькнула мысль: «Вот бы найти сучок для лося!»
Продолжая поиски, вскоре я увидел несколько кряжей
сосен, выкорчеванных бурей.
Шквал, по-видимому, прошел полосой, потому что пни
лежали один за другим в строгой последовательности.
корнями,
обвешанными мхом и землей, они
казались компанией
каких-то сказочных
существ, вставших на дыбы при появлении человека. Я начал
осмотр.
Лишь один из всех однотипных выворотней показался мне
любопытным. В нем корни оказались наиболее
извилистыми, со всевозможными срастаниями и
наростами. Чтобы рассмотреть выворотень подробнее, надо было
очистить его от земли, покрывавшей все сплетения.
Я срубил палку, заточил ее конец в виде маленькой
лопатки и начал отваливать землю. Компания лягушат,
притаившаяся в прохладной тени под корнями, стремительно
бросилась врассыпную. Одного прижало комом; он
усиленно, но безуспешно ворочал лапками.
Взяв лягушонка за заднюю лапку, я отбросил его на
траву и продолжал работать. Было интересно открывать
всё новые и новые излучины, неожиданные повороты и
сплетения корней. Некоторые из них довольно сильно
подгнили и быстро ломались. Я внимательно осматривал
каждый изгиб и выбрал себе самые интересные куски.
Отрубить их топориком было довольно легко; кое-что
отпилил ножовкой.
И вот, обвешанный «добычей», я уже двигаюсь к
дому— на сегодня достаточно. Дома, как всегда, я сделал
предварительную сортировку находок, отбрасывая явно
непригодное.
Два куска моих новых корней были особенно
любопытны. Я легко снял с них тонкий слой коры, обнажив очень
красивое бело-желтовато-розовое «тело».
Но, как бы ни поворачивал я эти находки, образ
будущей скульптуры не намечался. Но в то же время в них
что-то было; я это скорее чувствовал, чем видел.
Корешки я отложил в запас.
Долго они лежали бесплодно.
Однажды мой товарищ — охотник и зверолов, —
случайно разглядывая один из корней, заметил:
— Кто это лежит? Не лось ли?
Почему-то тут же вспомнилась встреча с лосихой.
Я начал напряженно всматриваться в очертания
корня, и подсказ товарища подтолкнул меня на правильное
решение. Хоть это и не лось, но безусловно испанский бык,
полулежащий, намеревающийся встать. Не хватало ему
одной передней ноги.
Я с интересом принялся за работу. Хотелось поскорее
увидеть «новорожденного».
Отыскивая корешок для ноги, я пересмотрел все свои
запасы.
Наконец нога нашлась. Приделать рога, уши и хвост
не так уж сложно. Но, конечно, для этого надо знать
строение тела животного в деталях.
На шее быка была зарубина. (Когда отрубал корень,
взял немного коротко.) Чтобы заделать впадину, я
подобрал кусочек, подходящий по фактуре и цвету, и приклеил
его на это место.
Вырезал быку копыта, из кусочков вара сделал ему
черные глаза.
Полировать древесину, как обычно, костяной палочкой
я не стал. Поверхность сучка была настолько красивой и
так напоминала шелковистую шерсть быка, что я решил
оставить ее нетронутой. Я просто натер фигурку щеткой,