Духи волн опять превратились в союзников. Они то приподнимали детей, позволяя пробраться чуть дальше, то проседали, кладя их на подушку из ломаных камышей и даря несколько мгновений, чтобы глотнуть воздуха.
Пробиваться таким образом через камыши пришлось очень долго. Мальчику показалось, что прошла целая вечность. Однако ступни в конце концов ощутили дно, и он смог уже более-менее спокойно пробираться дальше, раздвигая, а не ломая камыши. Золотую Тень же приходилось по-прежнему тянуть за собой, удерживая ее лицо над поверхностью воды. Последние усилия — и камышовая стена наконец поредела, вода теперь едва доходила до колен.
Паренек подхватил девочку под мышки, пятясь протащил через последние стебли и через пляж из окатанных камней до травы, уронил на землю и сам обессиленно упал рядом.
— Все, больше не могу!
— Моя нога, Камыш, — продолжала сквозь слезы хныкать Золотая Тень. — Она совсем… как деревянная…
Паренек, чуть отдышавшись, сел, опустил глаза — и сразу понял, что ночное пребывание в холодной воде и без того больной конечности не пошло ей на пользу. Ниже колена голень опухла так, что стала вдвое толще бедра, приобрела мертвенно-белый цвет, пальцы же и ступня совершенно исчезли под бесформенным наплывом. Камыш осторожно коснулся больного места пальцем, потом нажал сильнее.
— Ничего не чувствую! — еще громче заплакала девочка. — Камыш, я хочу домой, к маме!!! Камыш, пошли домой!
Про пещерного льва она уже позабыла — так страшно было то, что творилось с ней сейчас.
— Как пойдешь с такой-то ногой? — кашлянул он. — Ты же на нее и встать не сможешь.
— Ма-ама… — продолжала плакать Золотая Тень. — К маме хочу! Камыш, позови ма-аму!
— Да не плачь же ты! — недовольно буркнул Камыш. — Нас скоро найдут!
Он был совершенно уверен в том, что племя Хозяина Реки не бросит их на произвол судьбы. Ведь сила племени в том, что все, от мала до велика, держатся вместе и всегда помогают друг другу. Сильные вступаются за слабых, слабые помогают сильным добиваться победы. Для общего блага важен вклад каждого, даже самого маленького и слабенького из родичей. Только так можно одолеть опасности большого мира: не стать добычей медведей и саблезубых, не умереть от голода, пережить зимние морозы или летние ненастья.
Племя не может бросить без помощи ни одного из своих. Это будет нарушением заветов Хозяина Реки, о которых шаман не раз рассказывал во время обряда почитания Первопредка.
Камыш не знал, что охотники племени, успешно загнавшие в верховьях реки гигантского лося, как раз сейчас разделывают добычу и обжаривают ее на кострах, чтобы в сохранности доставить в селение. И раньше завтрашнего дня отправляться в путь не собираются. Детей пытались найти только женщины, что вчера в конце дня вернулись с болота. Но и они смогли дойти по берегу лишь до Черной топи. Дальше пройти было просто невозможно.
— Хорошо хоть не болит, — утешил девочку Камыш, выпрямляясь во весь рост.
С небольшого лужка, окруженного куцыми березами и ивами, Вечерние Воды разглядеть не получалось: озеро полностью загораживали высокие камыши. Зато здесь не дул ветер, а солнце с чистого голубого неба припекало так, что быстро развеяло воспоминания о долгом пребывании в воде. Даже захотелось снова искупаться. Камыш заметил слева крупный валун, величаво возвышающийся среди камушков размером чуть больше человеческой головы, отправился к нему, забрался наверх, выпрямился. Теперь он возвышался над коричневыми кисточками и легко мог увидеть воду до самого горизонта. Но куда важнее сейчас было разглядеть берег. Оценив обстановку, паренек спрыгнул вниз, вернулся к Золотой Тени:
— Слева зелень светлая. Березы, ольха и ивы, насколько глаз хватает. А вот справа темные пятна над лесом видны. Ели растут. Значит, возвышенность. Туда надо идти. Там должно быть сухо. А здесь, в сырости, к вечеру холодно будет и комары заедят. Да и вообще… В сыром месте жить трудно.
— Кушать хочется, Камыш, — пожаловалась Золотая Тень, перестав, наконец, шмыгать носом. — Нас точно найдут, Камыш? Мы не пропадем?
— Чего тебе бояться? — удивленно пожал плечами паренек. — Ведь я с тобой. Я уже взрослый охотник, мне двенадцать лет. Когда рядом мужчина, женщине бояться нечего.
— Тогда пойдем? — Девочка поднялась, ойкнула, тут же свалилась набок и привычно захныкала: — Не слу-ушается-а-а…