А если назвать коллектив семьей, а я склонен так и поступить, то и семей одинаковых не бывает. Хотя бы по численности различаются семьи, не говоря уже о различном возрасте и характере членов каждой семьи. Ведь даже из пяти элементов по два можно составить десять сочетаний, а из десяти — уже сорок пять! Какие же сложные отношения, группировки и расстановки существуют в любом коллективе, какие запутанные и тонкие связи между его членами, и сколько недоразумений, противоречий и несоответствий им пришлось преодолеть и отрегулировать, чтобы слиться в единую семью и не мешать, а даже помогать друг другу…
И вовсе не обязательно, чтобы вновь пришедший был негодяем или жуликом, но при появлении его, новенького, в коллективе непременно возникнет много неувязок, перемещений, недоразумений. Этот новенький может быть замечательным, превосходным человеком, но если это человек, а не тряпка, то трения неизбежно возникнут. Ведь за плечами у вновь прибывшего — своя, прожитая им жизнь, свои привычки, убеждения и мнения. И, естественно, прежде чем слиться с коллективом, он будет сопротивляться ему, чего-то не понимать и не принимать, и, естественно, прежде чем пойти ему навстречу, будет отстаивать свой образ жизни и убеждения. И коллектив, морщась от неудобства и сопротивляясь, будет порой негодовать на такое вторжение. Но само это обоюдное сопротивление уже будет началом контакта, потому что каждый из них, отдавая часть себя, получит что-то взамен. И все, сами того не замечая, немного подвинутся, перестроятся и уступят, чем-то пожертвуют и что-то приобретут.
В истории одного такого вторжения мне и хочется разобраться.
Я хочу рассказать о нашем коллективе, но я бы никогда не взял на себя такой непосильной и грандиозной задачи — описывать целый коллектив, где почти каждый мог бы стать главным героем. Я бы сам ужаснулся своей дерзости, если бы случай не привел к нам нового героя, который не только почти целый год занимал мое внимание, но и определил собой весь ход моего повествования, дав мне и угол зрения, и ключ для рассказа.
Для начала, я думаю, надо познакомиться. Все-таки я, а не кто другой, буду рассказывать вам эту историю, так что волей-неволей вам придется иметь дело со мной.
Меня зовут Антон Гаврилов. Мои родители погибли во время войны, и поэтому я рос и воспитывался в детском доме. Затем был институт, по окончании которого я был прислан по распределению в наше КБ, где меня оформили на должность инженера в сектор системы уплотнения зоновой связи.
Попытаюсь объяснить, что это такое.
Уплотнением называется увеличение пропускной способности телефонных каналов путем использования пауз, имеющихся при разговоре абонентов.
Например, при использовании для связи канала по четырехпроводной схеме абонент загружает канал передачи разговорной информацией в среднем до сорока процентов времени от общей продолжительности разговора. Поэтому имеется возможность использовать канал передачи слушающего абонента для передачи речи другого абонента или для передачи информации.
Мы разрабатывали, изготовляли и настраивали аппаратуру системы В-2 (В — воздушная). Кроме обычного тонального, низкочастотного, В-2 имеет еще два дополнительных высокочастотных канала. Речь одновременно говорящих абонентов передается по одному и тому же проводу на разных частотах.
Эта аппаратура используется главным образом для сельской связи, где невыгодна более фундаментальная реконструкция уже существующей системы связи. Это самый экономичный способ увеличения пропускной способности уже существующей линии связи. А, как мы любим говорить, техническая проблематика — прежде всего экономическая проблематика. Потому что сконструировать можно любую грандиозную аппаратуру, которая будет передавать что угодно и куда угодно, но не всегда это бывает так уж необходимо.
Сам я занимался транзисторными преобразователями частот и фильтрами, полосовыми, верхне- и нижнечастотными, но это позднее…
Меня зачислили и оформили, но, как это порой бывает, никто меня тут не ждал, и не только места для работы, но и самой работы для меня не было. И вот посадили меня в этом самом подвале, где я и до сих пор сижу, выверять и переписывать какие-то технические отчеты.
Месяц сижу и два, никто обо мне не вспоминает. Только шеф да тетя Маша зайдут иногда, зайдут и постоят надо мной в скорбной задумчивости. Что, мол, с тобой делать? Удрученные такие, будто я сын их непутевый. Посокрушаются и прочь бегут, а мне новые отчеты приносят.