В истории с шифровками его второй раз поставили на место, и он опять ничего не понял. Зарвался, заело самолюбие, решил идти ва-банк, придумал эту дурацкую историю с Нептуном, увлекся собственной выдумкой, ходил, вынашивал. Почему-то она казалась ему очень смешной и остроумной, почему-то казалось, что все будут в восторге. И опять все с треском провалилось. Подыгрывать детям тоже нельзя, они-то особенно чутки на фальшь и неискренность… Вот и получается, что Таисия Семеновна с ее бдительностью наседки, квохтаньем и кудахтаньем полезнее тут и нужнее. У нее свое назначение и определенная функция: следить за порядком, карать, поощрять, влезать в душу — всем этим кто-то должен заниматься, и все это знают, и никто не протестует. Таисия Семеновна — на своем месте. А он, Егоров?
Ничего страшного, это еще не трагедия, утешал он себя, разглядывая темные призраки деревьев, которые проникли в комнату при помощи лунного света и теперь шевелились тут перед глазами, немые и таинственные…
На утренней линейке Натан зачитал воззвание Чрезвычайной комиссии по борьбе с лесными пожарами. В обязанности Натана входило знакомить лагерь с прогнозами бюро погоды. Раньше он делал это по радио, но в последнее время, «в связи с резким возрастанием пожароопасности», стал зачитывать сводки бюро погоды с трибуны. Сводки были тревожные. Натан заметно волновался, голос его вибрировал на высоких нотах, срывался, а затем делался суровым и торжественным, как у дикторов военных лет.
— «Вчера состоялось заседание Чрезвычайной комиссии Леноблгорисполкома по борьбе с лесными пожарами, которая констатировала усиление пожароопасности лесов Ленинградской области. За неделю, последовавшую после решения комиссии о закрытии доступа граждан в леса, резко возросло количество очагов загорания лесных массивов. Так, в период с 5 по 14 августа зарегистрировано 53 пожара на площади, превышающей тысячу гектаров. Расследования, проведенные органами внутренних дел и лесного хозяйства, показали, что все пожары возникали из-за преступной халатности граждан. Чрезвычайная комиссия обращает внимание населения на неукоснительное соблюдение правил противопожарной безопасности. Открытие доступа в леса будет зависеть от того, насколько строго эти правила будут соблюдаться. Лица, задержанные в лесах области и лесопарковой зоны, будут привлекаться к строгой ответственности…»
Натан проникновенно декламировал текст, дети внимательно слушали. Таисия Семеновна от волнения вся пошла красными пятнами, и, как только Натан закончил чтение, она тоже взяла слово и зачитала собственное сообщение:
— «За самовольное ночное купание Зуеву, Петрову, Захарову, Еременко и Брауну объявляется строгий выговор с предупреждением. Кроме того, им запрещается участвовать в однодневном краеведческом походе вокруг Большого озера!»
С линейки расходились сумрачные, вялые…
— Пока в лес не пускают — все равно никакого похода не будет.
— Вон туча какая ползет.
— Может, пожар потушит.
— Да нет, вроде проходит стороной…
— Вот это да, даже водяного не боятся!
Это был самый скучный день за всю смену. Время тянулось безнадежно медленно, лениво и тоскливо. Дети бродили по территории лагеря вялые и пассивные. Их было не расшевелить. Особенно вызывающе ленивы были «продолговатые». Они валялись на земле. На турнике головой вниз болтался Игорек.
— А ну на пробежечку! Кто со мной? До платформы и обратно! — бодреньким голосом предложил Натан.
— Чего мы там забыли?
— Гроза будет…
— Опять валяетесь на земле, — сказала Таисия Семеновна.
— А где нам еще валяться, — отвечал Игорек, вися вниз головой. — В палату не пускают.
— А зачем вам вообще валяться?
— А что, нельзя?
Но даже Таисии Семеновне сегодня лень было с ними спорить.
Светланка читала малышам в беседке, и это сонное бормотание висело над оцепенелым лагерем.
Девчонкам хорошо, те хоть могли вышивать.
— Ну дай попробовать… Ты же можешь потом распустить, ну дай, чего тебе стоит, — приставал к одной мальчишка из младшей группы.
— Таисия Семеновна, чего он ко мне привязался, — пожаловалась та.
— Ты бы лучше взял стремянку и стер эту дурацкую надпись, — сказала Таисия Семеновна и поискала глазами Славу.
Он сидел на скамейке и в мрачной задумчивости строгал палочку. Таисия Семеновна вздохнула.