Выбрать главу

Помни, род всегда рядом, всегда встанет за твоей спиной, лишь позови, девочка!

Напоследок, скажу тебе слова того, самого первого лесного завета, что до сих пор открывает волшебные двери: Видеть — не значит верить, верить — значит видеть!

Анастасия Сескутова»

Змея все же укусила меня. Замерев сначала, я резко отбросила письмо, проследила как оно в полете сложилось снова вчетверо и стукнувшись углом, раз отскочив, наконец, приземлилось на деревянный пол террасы. Захотелось потоптаться на нем, а потом поднять и разорвать на мелкие кусочки. Но я вовремя взяла себя в руки, крепко сцепила кулаки, больно спившись ногтями, до крови расцарапав ладони, и зажмурилась.

Я никак не могла объяснить себе дикую выходку ба Аси. Почему, по какой такой причине она решилась так ужасно подшутить надо мной? Чем я это заслужила?

Я засунула остальные письма и тетрадь обратно в конверт, подняла с пола ба Асино издевательское послание, затолкала его туда же, встала и спокойно положила толстый пакет на кресло, в котором я сидела, и молча вернулась в комнату.

Гардриан

Лес волновался и гневался. Нечто темное ступило под его сень, или некто, это было древнее чуждое лесному миру алчное зло, так часто завладевающее слабым разумом людей и пирующее на их костях.

Я чувствовал его смрадную поступь, отравляющую все вокруг. Меч привычно скользнул в ладонь, тело закрылось в броню, я был готов дать отпор, вернуть тьму в ту дыру, из которой она выползла. Но наглый захватчик прошел стороной, видно, сам не желал открытого столкновения, остерегался. У него явно была другая цель и добраться до нее он мог только лесными тропами.

Любопытство никогда не доводило меня до добра и прошедшие десятки и даже сотни лет в хрупком человеческом теле не смогли искоренить во мне слабость далекой юности. Я отпустил меч, вытащил более привычный кинжал, мгновенно выхватив нужный след скрытой тайной тропы и незаметно последовал за темным незваным гостем.

И вскоре он вывел меня к такому знакомому речному берегу, человеческое поселение было совсем близко.

И в душу закралось подозрение. Я должен был кое-что проверить.

Пройдя несколько сотен шагов, я наткнулся на прикрытую листьями и веточками теплую уютную нору малышей скрАгов. И как я и предвидел, мальчишки среди них уже не было. Впрочем, самих лесных чистильщиков в норе тоже не наблюдалось.

Между тем небо стало хмурится, вдалеке грозно прорычала гроза, резко похолодало и стал накрапывать мелкий дождик.

Что же вам всем там просто медом намазано в этой деревне?

Какое точное людское описание. Если память не смешивает понятия и не путает временные отрезки, так любит говаривать лесная колдунья Анастасия. Кажется, именно ее наследницу мне довелось увидеть несколькими часами ранее.

Я осмотрелся. Многочисленные беспорядочные следы вели к деревеньке неподалеку.

И я пошел следом.

Анна

Проверив комнату Тиши, я спустилась вниз и постаралась отвлечься от мрачных мыслей приготовлением вкусного полдника для меня и сына. Не удержавшись, я умяла свою порцию оладьев с вкусным цветочным медом из запасов ба Аси.

Наконец, в размышлениях я пришла к логическому выводу, что наша гостеприимная хозяйка просто не могла иметь всю ту чушь, что она написала, всерьез, она просто была уже пожилой женщиной, и очевидно, стала путать реальность с вымыслом. Скорее всего, это письмо было навеяно грустными ощущения близкого конца и одиночеством, или она слишком много начиталась сказок и легенд в свое время. Все предельно просто.

С полным блюдечком оладий в одной руке и чашкой крепкого сладкого чая в другой я вошла в гостиную, захотелось посидеть за купеческим круглым столом, и тут же выронила все на пол.

Я было подумала, что не заметила огромного зеркала в полный рост в прошлые разы. Но приглядевшись, я быстро поняла свою ошибку, в «отражении» была не я, там была женщина, удивительно на мня похожая. Так, все ясно, я все еще сплю на том злосчастном речном берегу. Я пыталась себя убедить, что это лишь сон, потому что только так мой бедный мозг смог бы объяснить присутствие моего далекого предка в комнате.

Алевтина Сескутова, жившая в конце девятнадцатого века во времена еще Российской империи, и абсолютно точно и безоговорочно умершая много лет назад, стояла посередине гостиной, сложив руки на груди и грозно на меня взирала.

И только придя немного в себя и присмотревшись, я заметила излишнюю прозрачность ее тела и его воздушность, ведь пола ее ноги не касались.

— Только не смей падать в обморок, Анна