Вернувшись на кухню, я с удовольствием угостилась ароматной выпечкой и свежим молоком. При свете дня в небольшой деревенской кухне с деревянными шкафчиками, кружевными салфеточками, глиняной посудой, большим дубовым столом и массивными деревянными стульями, старой русской печью в углу в соседстве с новой газовой плитой, было удивительно тепло и по-домашнему уютно.
Здесь хотелось сидеть долгими зимними вечерами, устраивать настоящее русское чаепитие с самоваром и есть сытные блины и оладушки. Вспомнились наши с мамой чайные посиделки, ей бы дом понравился, на глаза навернулись непрошеные слезы. Я поспешила вернуться в гостиную.
Интересно, а маме присылали приглашение погостить в родовой усадьбе? Или она, как и я, ничего не знала про нее? Столько вопросов и ответить на них может только ба Ася.
Гостиная была обставлена просто, но со вкусом: стены обшиты деревянными панелями, как и остальные комнаты, у одной стены — два элегантных диванчика, круглый стол со скатертью ручной работы и красивыми кисточками до пола, у другой — высокий резной буфет с посудой и старинный деревянный сундук с красочными росписями по бокам, на стенах — картины и светильники с бархатными абажурами.
Украшением комнаты была, без сомнения, изразцовая печь. Кажется, изразцы были голландскими, кобальтовыми, я видела такие на картинах русских мастеров, когда училась в художественном училище. С трудом укладывалось в голове, что это вполне себе жилой дом, а не, скажем, чей-то дом-музей.
Рука сама потянулась к лежащему на столе карандашу и блокноту — зарисовать, запечатлеть комнату, отдельные уникальные предметы интерьера, выразить тем самым свое восхищение. Всегда, когда эмоции переполняли меня, я хваталась за кисти и краски.
Не раздумывая, я быстро поднялась в свою комнату, достала этюдник, бумагу, любимую кисть-колонок и набор тюбиков с краской. В следующую минуту я погрузилась в волшебный мир цвета и форм.
Я успела сделать несколько набросков буфета и печи, когда почувствовала чье-то дыхание на затылке, легкое, едва уловимое. Не хотелось отвлекаться, но ощущение чужого присутствия за спиной становилось все ощутимее.
Я машинально повернулась — в комнате больше никого не было. Неприятный холодок пробежал по спине, я передернула плечами, вернулась к работе. Но первый азарт схлынул, ушло состояние погруженности в свое любимое дело. Я то и дело вертела головой и отвлекалась. Однако, красивый узор на кованом сундуке привлек мое внимание, я постоянно вставала с места и подходила ближе, чтобы прорисовать красивые детали как можно точнее, для этого приседала чуть ли ни к самому полу, ловила более удачный свет от окна.
Наконец, один из набросков удовлетворил меня настолько, что я решила перенести его на холст, я села за стол и установила мольберт. Тогда-то я и почувствовала чей-то взгляд, он прожигал мне спину.
Я резко повернулась — с картины напротив на меня смотрела молодая девушка, мы были поразительно похожи — белая кожа с россыпью веснушек, тонкие черты лица, почти черные живые глаза, медные локоны струились красивой волной. Простоволосая и босая, в простом льняном сарафане с узорной вышивкой по краям, плечи прикрывала длинная шаль, она стояла на лесной тропинке, художник запечатлел ее на прогулке, в руках у нее была ветка сирени, а на шее — необычный кулон, простой неогранённый кристалл на веревочке, даже без оправы.
Сама не заметила, как стала его зарисовывать, такой причудливой формы он оказался. Закончив, я подняла взгляд на портрет и на какую-то долю секунды мне почудилось, что кристалл на груди девушки засветился, стал плотнее и словно вышел из плоскости картины.
Я моргнула несколько раз, даже зажмурила глаза, посмотрела еще раз, кристалл больше не двигался. Так, видимо, заработалась. Я вернулась за стол, но все еще не могла оторвать взгляд от портрета. Я скорее всего верно предположила, что незнакомка была моей родственницей, все же наше сходство поражало.
Вероятно, я слишком глубоко погрузилась в свои мысли, потому не услышала, как открылась входная дверь. Маленький вихрь пронесся по комнате и ловко вскарабкался на колени, изрядно вымазав меня, маленькие ручки были все в земле.
— Привет, малыш! Как тебе отдыхается? Я поцеловала чумазую мордашку. И мне в награду протянули огромную морковь всю в комочках грязи.
— Большое тебе спасибо. И я рассмеялась, счастье переполняло меня, быть может впервые за долгое время я вновь ощущала вкус к жизни. И это было прекрасно.