– Прекрасно, – от всего сердца и без всякого сарказма ответил я. – Пусть твой оптимизм продержится до нашего возвращения в Нью-Йорк – если, когда и как.
Мы надели рюкзаки, взяли ружья и двинулись на север.
Идти было нетрудно, хотя мы почти все время поднимались. Местность постоянно повышалась, иногда довольно круто. Деревья, необычно высокие и толстые для этих широт, начали редеть. Становилось холоднее. Пройдя примерно с пятнадцать миль, мы оказались в районе редких изогнутых деревьев. В пяти милях впереди начинался скальный хребет в тысячу футов высотой. За хребтом – мешанина гор пяти-шести тысяч футов, безлесых, их вершины покрывал снег и лед, их рассекали многочисленные ущелья, покрытые блестящими ледниками. Между нами и хребтом протянулась равнина, заросшая зарослями диких роз, черникой, голубикой, брусникой и ярко-красными, ярко-синими цветами и зеленью короткого аляскинского лета.
– Если разобьем лагерь в тех холмах, – заметил Джим, – укроемся от ветра. Сейчас пять часов. За час доберемся.
Мы двинулись дальше. Из ягодников, как коричневые ракеты, взлетали выводки диких куропаток; со всех сторон посвистывали ржанки и кроншнепы; на расстоянии выстрела паслось небольшое стадо карибу, повсюду расхаживали маленькие коричневые журавли. Никто не может умереть с голоду в этом краю, и, разбив лагерь, мы очень хорошо поужинали.
Ночью не слышно было ни звука – а может, мы слишком крепко спали, чтобы услышать что-нибудь.
На следующее утро мы обсудили дальнейший маршрут. Низкий хребет преграждал прямой путь на север. Хребет продолжался, повышаясь, на запад и на восток. С того места, где мы стояли, он не представлял серьезной преграды; мы по крайней мере ее не видели. Мы решили идти через хребет и не торопиться. Но продвигаться оказалось труднее, чем мы думали; нам потребовалось два часа, чтобы извилистым путем добраться до вершины.
По верху хребта мы подошли к полосе больших камней, которая стеной преграждала наш путь. Протиснувшись между двумя камнями, мы торопливо отступили назад. Мы стояли на краю пропасти, которая уходила на сотни футов вниз в необычную долину. Долину окружала мешанина покрытых снегом и льдом горных вершин. В дальнем конце долины, милях в двадцати от нас, виднелась пирамидальной формы гора.
По ее центру, от вершины, до подножия долины, пробегала сверкающая белая полоса – несомненно, ледник, заполнивший расселину, расколовшую гору как будто одним ударом меча. Долина неширока, не более пяти миль в самом широком месте, по моей оценке. Длинная и узкая долина, ее дальний конец закрыт горой с ледником, а по бокам ее другие горы, обрывающиеся круто, как и перед нами. Кое-где виднелись оползни.
Но все наше внимание привлекло дно долины. Оно казалось огромным ровным полем, заполненным грудами камня. В дальнем конце ее ледник тянулся до середины долины. Среди скал ни следа растительности. Ни намека на зелень в окружающих горах. Только голые черные скалы и белизна снега и льда. Долина опустошения.
– Как здесь холодно, Лейф, – вздрогнул Джим.
Да, холодно, и холод необычный, странный – неподвижный и душный. Он, казалось, поднимается к нам из долины, отгоняет, заставляет уйти.
– Нелегко будет спуститься туда, – сказал я.
– И нелегко идти, когда спустимся, – подхватил Джим. – Откуда все эти скалы и что распределило их так ровно?
– Вероятно, их принес с собой ледник, – ответил я. – Похоже на морену. В сущности, похоже, что вся долина вырыта ледником.
– Подержи меня за ноги, Лейф, я хочу взглянуть. – Джим лег на живот и перегнулся через край. Через одну-две минуты он позвал меня, и я вытянул его назад.
– Примерно в четверти мили слева от нас оползень, – сказал он. – Отсюда не видно, начинается ли он на самой вершине. Посмотрим. Лейф, как ты думаешь, далеко ли до дна долины?
– Несколько сотен футов.
– Должно быть, не меньше тысячи. Утес уходит все вниз и вниз. Не понимаю, почему дно кажется таким близким. Странное место.
Мы надели рюкзаки и пошли вдоль стены из камней. Через некоторое время мы оказались у трещины, рассекающей скалу. Здесь вода и лед поработали в слабом месте. Обломки камня усеивали дно трещины, уходившее к самой долине.
– Придется снять рюкзаки, чтобы спуститься вниз, – сказал Джим. – Как мы поступим: оставим их здесь или спустим вниз?
– Возьмем с собой. Внизу должен быть выход из долины у основания той большой горы.