– Солидол, что ли? – не поняв, о чем говорила мадам, переспросил он.
Люси усмехнулась, но промолчала. И вот попутчики один за другим залезли на сеновал. Люси, блистая искрами синих, как небо, глаз, доставая из сумки «смазку», говорит:
– «Пшеничная» для вдохновения, а колбаска для работы желудка. Эти компоненты в теле гармонируют.
На сеновале Андрей огляделся: через оконце открывалась панорама озера, далее стоит сосновый бор, где по весне токуют глухари, поют дрозды и иволги. По берегам стоят не убранные копны сена. «Вот это я попал, – подумал Андрюха, – это же, как у Есенина»:
Но Люси синюю кофту, вероятно, одевает в цвет своих заманчивых глаз. Хозяйка сеновала сняла ее для удобства общения. А в памяти Андрея снова мелькнула есенинская тема.
Шуршало сено, пахло разнотравьем и женским телом. Сердце колотилось все сильней. И казалось, что где-то близко слышалось воркование голубей…
Когда Андрей очнулся от всего, что случилось, то увидел рядом лицо Люси – пунцовые щеки ее и влажные губы. Поволокший взгляд ее как-будто говорил ему: «Ладный ты мой, сладкий ты мой…»
А Андрей подумал о Люси есенинскими словами:
Ему уже было неловко и, быть может, стыдно. И первые слова его были: «А где же твой велосипед?». Молча стряхнув с брюк колкие травинки, поспешил на воздух, где над крышей сеновала плыли по небу розоватые облачка и шепталась о чем-то листва сросшихся в пару берез.
Да со скамеечки соседнего дома слышались песнопения дяди Коли и его любителя музыки – пса Августа. Старик исполнял застольную песню, а его товарищ ему «подпевал»:
«У-у-у-у-у!» – подпевал пес…
Глава 7
Дядя Коля музицирует на скамеечке, односельчане не проходят мимо или слушают, притопывая ногой, или подпевают.
Жизнь одинокого старика у всех на виду. Он, как переспелый гриб на лесной поляне. Этого горемыку никто не смеет обвинять в черствости души. Не потому ли в его доме, особенно по вечерам, собираются такие же бедолаги пожаловаться о боли в душе.
В нем есть что-то такое к себе привлекающее, чего нет в других. Голос у него сильный, уверенный, как у кормчева парусного судна, попавшего в бурю, в борьбе за спасение жизней. Эту уверенность, конечно, дают прожитые годы испытаний. Недаром говорят: «Мать дает жизнь, а жизнь дает опыт». И если испытание человека не сломило, он становится ее победителем.
Николай на фронте был пехотинцем, отведавшим всю тяжесть и трагедию первых лет войны. Но, получив тяжелое ранение в завершение сталинской битвы и полгода провалявшись в госпиталях, был отправлен домой. Его вытащила санитарка из воронки после взрыва мины и притащила волоком в медсанбат.
После возвращения домой, женой его стала очень хорошая девушка, похожая обликом на ту санитарку. Девушка работала на сплаве леса, и, однажды весной она случайно сорвалась в ледяную воду, заболела и умерла.
С тех пор он остался одиноким. Старик часто поглядывает на вершину горы, откуда берет свое начало Исток, где ночуют орлы и тучи, где нередко хлещут в гору молнии и гремит, как канонада орудий, гром.
В такие часы и людям, и всему животному миру страшно. Даже сова прячется в своем дупле старой ели, закрыв глаза.
Но все меняется: тучи уплывают, ветер утихает, и опять синеют небеса. Жизнь, как тельняшка – полоса белая, полоса черная.
…Егеря Соколова вызвал участковый капитан милиции Князев Иван Федорович. Андрей подумал: «Это вероятно по вопросу организации рейда по борьбе с браконьерством».
Но, встретив строгий взгляд участкового, понял – его ждет серьезный разговор.
– Я пригласил тебя, Андрей Спиридонович, по важному делу, преступному делу. Говорят, ты в делянке с трактора солярку украл.