— А кому же дом леших остался? Амбар и все добро? — спросил кто-то из слушателей.
— Нийкою, конечно, кому же,— усмехнулся Матти.
— Куда же он их дел?
— А куда у бедняка все девается? Братья Тай по за долга отобрали!—Матти весело оглядел стоящих вокруг лесорубов.— Однако случай этот, слышишь, Кумоха, тебе пригодится. Охотник-то над лешим не силой взял, а смекалкой. Понял?
— Ты мне эту сказочку уж раз десять сказывал.— рассмеялся Кумоха.
Вернулись из леса братья Тайпо, Ийвана и Нийкой.
Подходящие сосны были найдены шагах в ста от поляны, гигантские деревья, совершенно одинаковые в обхвате и по высоте — как два близнеца.
Чтобы увидеть их вершины, приходилось головы задирать, а шапки придерживать, чтобы не свалились на землю.
Сийла оглядел сосны, подошел к правой. Толкнул ее плечом, словно задирая. Дерево не шелохнулось.
— Крепко стоит,— удовлетворенно сказал Сийла.— Только долго ли ей осталось стоять-то?
Кумоха подошел к своей сосне, держа в каждой руке по топору.
— Пора бы уже выбрать, какой лучше,— сказал младший Тайпо.— Или без отцовской подсказки не знаешь?
— Мне оба по руке,— улыбнулся Кумоха.— Я левша. Потому и обеими руками рублю.
— В два топора? — удивился Сийла.
— Он всегда так,— подтвердил Ийвана. — С малолетства. Я уж его и не переучивал.
— Значит, против меня два лесоруба! — невесело усмехнулся Сийла.— Ну догоняй, Кумоха!
И он с силой ударил топором по стволу сосны.
Кумоха не торопился. Он рассматривал желтоватые чешуйки засохшей смолы, даже потрогал пальцами едкие, упругие и пахучие сосновые слезы.
Потом ударил с одной руки, с другой. Еще и еще раз…
Обнажились тугие, как связки мускулов, ткани дерева. Они, словно сплетенные в один громадный канат веревки, уходили вверх.
Кумоха вспомнил, как учили его отец и старые лесорубы валить такие сосны: ведь к каждому дереву нужен свой подход.
Рядом ухал топор Сийлы. Кузнец вгрызался в дерево неутомимо, вкладывая в удары всю свою силу. В холодном воздухе каждый вздох Сийлы рождал облако пара.
«Видно, отвык он от лесорубных дел,— подумал Кумоха с сочувствием.— Такое дерево не силой, не напором брать следует».
Кумоха снова нанес по стволу десяток легких, почти неслышных из-за пыхтения Сийлы ударов по сосне. И сосна, словно поняв, что ее ждет, затрепетала. Сверху упали две шишки.
Кузнец вгрызался в дерево неутомимо, вкладывая в удары всю свою силу.
— Я ее сейчас положу вон на тот кустик,— сказал Кумоха зрителям,— чтобы никого не зацепило!
Сийла задышал чаще, заработал топором еще скорее. Облако пара теперь уже почти скрывало его от зрителей. Сийла уже добрался до середины ствола, но сосна еще стояла крепко.
Старший Тайпо, богатый хозяин, встал на ствол старого, давно упавшего дерева. Трубка его дымилась. Борода двигалась в такт удара Сийлы: вверх — вниз, вверх — вниз.
Кумоха наконец начал работать в полную силу — его руки замелькали так быстро, что слились в сплошную полосу. Нельзя было даже разобрать, сколько топоров рубят — один, два или три. Удары были неслышны — они так быстро следовали друг за другом, что сливались в сплошной гул.
Сосна упала точно на кустик, о котором говорил Кумоха. Ее вершина достала почти до той березы с развилкой, в которую утром, во время первого состязания, вставляли горшки.
Кумоха не успел пот вытереть с лица, как рухнула и сосна Сийлы.
— Таким хозяйка и щепы не лущит! — отбросив топор в сторону, сердито сказал Сийла.— Ах, где мой топор! Кто же знал, что кузнецу на базаре топор надобен будет!