Она улыбнулась про себя. Отем могла бы догадаться, что он хотел насладиться немного роскошью, подобной этой, даже если решил отказаться от цивилизации и сделать своим домом удаленную хижину.
— Ты в порядке?
— Все хорошо, Грейди. Я выйду сейчас.
Она открыла дверь и вышла в главную комнату дома. Отем охватила всю ее с одного взгляда. Огромный ревущий огонь в очаге, прекрасного качества дерево, богатый ковер и удобная мебель, чугунок для приготовления пищи над огнем.
— Сюда, — сказал Грейди, подавая ей халат его размера, такой же роскошный, как и полотенца.
Она плотно запахнула его.
— Здесь красиво, — сказала она, говоря о хижине.
— Садись, — произнес Грейди, поднося кожаное кресло ближе к огню. — У меня имеется готовый кофе, и через некоторое время будет готово тушеное мясо из дичи.
Отем улыбнулась и села в удобное кресло. Ей было удобно и уютно, она бы с радостью сидела в нем часами.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да, мне гораздо лучше, благодаря тебе.
— Я заметил, ты хромаешь.
— Я подвернула лодыжку, когда бежала из отеля.
— Они пытались удержать тебя там.
— Они заперли меня в комнате, когда поняли, что я хотела уйти.
— Что подтолкнуло тебя к краю? — спросил Грейди.
— Ну, я позвонила домой и узнала, что они не отсылали мою зарплату маме, как обещали. Я высказала им это, и они рассердились. Меня заперли.
— Боже, — произнес Грейди в ярости. — Я должен пойти туда и вправить им мозги. Если бы этот человек не был таким старым, я бы надрал ему задницу.
Отем рассмеялась.
— Все хорошо, Грейди. До тех пор, пока ты не отправишь меня обратно туда, я буду довольна.
— Я никогда не отправлю тебя обратно, — сказал он.
Грейди встал со своего места рядом с Отем и склонился перед ней. Она стыдливо свела ноги и попыталась покрепче запахнуть халат.
— Не бойся. Я просто хочу посмотреть на твои лодыжки.
Она робко высунула ногу из-под халата, и Грейди нежно взял ее в руки и осмотрел.
— Она не сломана, — резюмировал он. — Просто растяжение. Пройдет через несколько дней, если ты не будешь на нее вставать.
Он погладил лодыжку рукой, и Отем почувствовала трепет внутри себя. Затем он отпустил и пошел к очагу, налил каждому по чашке крепкого черного кофе и протянул ей одну. Затем направился в спальню и вернулся с толстым, лоскутным одеялом, которое, казалось, прекрасно вписывалось в атмосферу леса и хижины.
— Спасибо, — сказала она, потягивая кофе.
Он был крепче, чем она привыкла обычно пить, но ей он понравился. Он напомнил ей темный шоколад.
— Отдохни, Отем. Мы поставим тебя на ноги, и тогда я помогу тебе добраться туда, куда ты захочешь. Никто не отправит тебя обратно к Хильдегардам.
Она улыбнулась и кивнула. Отем не возражала бы остаться здесь с ним и Дестини. Она оглянулась на ребенка. Та лежала в самодельной кроватке рядом с окном, купаясь в солнечном свете, словно кошка.
— Она прекрасна, — сказала она, указывая на кроватку. — Ты сделал ее?
Грейди кивнул.
— Я похозяйничал в этом месте, пытаясь сделать его более комфортным. Я имею в виду, что я мужчина, но дамам нравится немного больше комфорта, чем обычно может предложить хижина.
— Дамам? — спросила Отем, прежде чем поняла, что это прозвучало, как проявление любопытства.
— Понимаешь. Дестини. Я не хочу, чтобы она умоляла переехать меня в город, как только станет достаточно взрослой, чтобы понять разницу.
Отем кивнула, довольная тем, что малышка оказалась единственной женщиной в жизни Грейди.
— Она будет любить это место, Грейди. Здесь действительно очень красиво.
— Оно все же еще нуждается в небольшой доработке, но мы справимся.
Отем отпила кофе, и вдруг все эмоции от произошедшего за последние двенадцать часов нахлынули на нее. Находясь в тепле и безопасности, имея шанс отдышаться и собраться с мыслями, все это оказалось для нее слишком. Она сделала глубокий вдох и почувствовала, что сейчас разрыдается. Она пыталась сдержать слезы, но не смогла.
— Отем, — произнес Грейди. — Все будет хорошо.
Она посмеялась над собой, чувствуя себя глупо, и вытерла лицо.
— Прости.
— Все нормально. Тебе можно плакать.
— Правда?
Он засмеялся, и она рассмеялась, всхлипывая одновременно.
— Это так мило, — произнесла она. — Ты так много для меня сделал.
— Я бы сделал намного больше, — сказал он, а затем остановился, видимо, не зная, что сказать еще.