— Проголодалась? — спросил он.
Она кивнула, и они направились в закусочную, расположенную рядом с итальянским рестораном, который посетили накануне. Они заказали яйца и бекон, а из напитков — кофе.
— Я мог бы привыкнуть разделять еду вместе с тобой, — заметил Грейди, пока они ели.
Она посмотрела на него.
— Почему это?
— Ты располагаешь к себе.
— Располагаю?
— Знаешь, ты умеешь поддерживать разговор, но не болтаешь без умолку. Ты говоришь приятные или интересные вещи, не жалуешься на еду. Ты — хорошая компания.
Она улыбнулась ему.
Грейди оплатил счет, и она заметила, что он оставил официантке двадцать долларов чаевых. Ей нравилось, что он был щедрым. Она никогда не гналась за богатым мужчиной, но всегда знала, что не хотела бы быть с кем-то, кто скуп.
После этого они снова провели в дороге несколько часов, пока не въехали на знакомую с детства Отем территорию.
— Это моя школа, — заметила Отем, когда они проезжали мимо кирпичного здания, в котором она провела столько дней своей жизни.
— Мне нравится, — произнес Грейди.
— А это булочная, где я работала, — сообщила она, когда они ехали дальше по главной улице.
Грейди остановил машину и вышел из нее. Через минуту он вернулся с большой розовой коробкой с пирожными.
— Что это? — спросила она.
— Как твоя мама относится к клубничному торту?
— Он ей нравится, — сказала Отем, поражаясь заботливости Грейди.
— Итак, где больница?
Она указала ему направление на окраину города, где находилась больница. Они припарковались у входа для посетителей.
Отем колебалась, прежде чем покинуть машину, и Грейди заметил, что она нервничала.
— Не волнуйся, — успокаивал он ее. — Я точно могу сказать, что твоя мать любит тебя больше всего на свете.
— О, да?
— Да, и она будет рада видеть тебя.
— А если она обижена, что я не отправляла ей деньги?
— Она поймет, Отем, — сказал Грейди, вынимая Дестини из детского автокресла, и идя с Отем к входу в больницу.
— Думаю, я должен оставить тебя здесь на некоторое время, — произнес Грейди. — Я и ребенок можем развлечь сами себя несколько часов.
— Нет, — произнесла Отем негромко. — Она захочет встретиться с тобой.
— Со мной? — удивился Грейди.
— Да, с человеком, который заплатил за нас, чтобы мы оказались здесь. Мужчина, который привез меня сюда из Монтаны.
Грейди кивнул, и они отправились в зал ожидания. Отем поговорила с медсестрой, и та сообщила ей, что она может навестить свою мать.
Она пошла, и Грейди последовал за ней. Отем была удивлена тем, сколько удовольствия ей доставляло присутствие Грейди. Это был ее дом. Она навещала свою собственную мать. Но то, что Грейди находился здесь, мужчина, которого она еще не знала достаточно хорошо, но при этом дававший ей необходимые уверенность и чувство безопасности, чтобы преодолеть все это.
Когда они подошли к палате матери, Грейди остался ждать в коридоре.
Отем вошла без него, и когда она увидела маму, лежащую в постели, то расплакалась.
— Мама, — зарыдала она.
— О, детка, — сказала мама, тоже заплакав.
Отем бросилась к кровати и обняла ее так крепко, что та даже засмеялась.
— Как я скучала по тебе, моя дорогая, — произнесла мама.
— Я так напугалась, что никогда не смогу увидеть тебя снова, мам.
Мама рассмеялась. Отем отсутствовала всего лишь около месяца. Несмотря на то, что хоть и прошло немного времени, ее мама была все же не молода.
— Что они с тобой сделали? — спросила она, впервые глядя на лицо матери более внимательно.
— Я не так уж плохо выгляжу, не так ли?
— Ой, прости, — сказала Отем. — Нет, я хочу сказать, ты выглядишь великолепно, мам.
Ее мать рассмеялась.
— Знаю. Знаю. Тебе не нужно подслащивать пилюлю.
— Не могу поверить, что они отправили тебя назад в клинику.
— Ну, тогда я не могла оплатить счета.
Осень заглянула в глаза матери и прослезилась.
— Это моя вина, — произнесла она.
— О, никогда не говори так, моя дорогая.
— Я думала, они отправляли тебе чеки.
— Знаю, что так и было, дорогая.
— Тетя Ширли думала, что я оставляла деньги себе.
— Она просто запуталась, Отем. Она не знала, что и думать. Кроме того, ты знаешь, что она всегда была склонна к поспешным выводам.
Отем кивнула.
— Скажу мне, — начала мать, — как же тебе удалось позаботиться обо всех счетах так быстро? Разве Хильдегарды отдали, что причиталось тебе?