— Но не очень хорошо.
— Это была не твоя вина. Ты выполнила свою часть, и я горжусь тобой за это. Даже сильнее, чем ты думаешь.
Отем подошла к кровати и обняла маму.
— Я только молюсь, чтобы тебя смогли вылечить теперь, когда ты вернулась. У тебя все так хорошо складывалась, прежде чем я уехала.
— Они будут делать то, что смогут, — сказала ее мама с обреченностью женщины, которая провела в кабинетах врачей и на больничных койках много времени, чтобы все еще возлагать надежды на последний прогноз. — Давай не будем говорить об этом. Поговорим о тебе.
— Что можно говорить про меня? Я убирала кровати и пылесосила ковры.
— О, я думаю, ты делала намного больше, чем то, о чем говоришь, — сказала мама заговорщицки.
— Мама!
— Что? Ты не можешь просто прийти сюда с таким мужчиной и младенцем и не дать хоть какое-то объяснение.
— Он просто друг, мам.
— Отем. Как женщина, у которой гораздо больше опыта, могу сказать, что такой человек не может быть просто другом.
— Что это значит?
— Ну, он не просто так провез тебя полстраны и оплатил медицинские счета матери, а потому, что он надеется, что ты станешь его нянькой.
— Именно на это он и рассчитывает, — сказала Отем.
— Ах, Отем, пожалуйста.
— Ладно, это то, кем я была. Я играю с ребенком, иногда ее кормлю, прикасаюсь к ней по-женски.
— Ты более наивна, чем я думала, дорогая.
— Я не наивная, — запротестовала Отем, прекрасно зная, что именно такой она и была. — Он даже не поцеловал меня.
— Поцелует.
— Он даже не прикоснулся ко мне.
— Это называется ухаживанием, моя дорогая.
— Я думала, что ухаживание это то, что осталось в исторических книгах.
— К сожалению, это случается не так часто, — сказала ее мать, — но оно все еще живо и хорошо, если ты найдешь правильного человека.
— Правильного человека?
— Того, которому нравятся такого рода вещи.
— Какие вещи?
— Острые ощущения от погони, моя дорогая.
— Острые ощущения от погони?
— О, дорогая, тебе еще многому надо учиться.
— Тогда научи меня. Ты выпустила меня в мир совершенно бестолковой.
— Ты не была готова учиться.
— Ладно, сейчас я готова.
Ее мать посмотрела на нее и усмехнулась сама себе.
— Значит, ты готова, моя дорога. Итак, ты готова.
Отем подождала, желая, чтобы мама продолжила.
— Что ж, позволь мне тебя спросить. Как ты думаешь, ты нравишься мистеру Коулу?
Отем пожала плечами.
— О, пожалуйста, не скромничай, дорогая.
— Прекрасно. Да.
— Так ты думаешь, ему бы хотелось поцеловать тебя?
Отем кивнула.
— Тогда почему ты думаешь, что он этого не сделал?
— Откуда я знаю?
— Не смеши меня.
Отем развела руками.
— Потому что он стесняется?
Ее мать ухмыльнулась.
— Милая, разве он выглядит застенчивым?
Отем покачала головой.
— Не особо, но он сказал, что думал, будто по возрасту он мог быть моим отцом.
— Это было сказано, чтобы посмотреть, что ты ответишь.
— Я сказала, что он по возрасту не может быть моим отцом. Он всего лишь на десять лет старше меня.
— Итак, ты дала ему то, что он хотел.
— Я дала?
— Да.
— И что же это?
—Разрешение, детка. Разрешение.
Отем закатила глаза.
— Мам, о чем ты вообще говоришь?
Мама положила руку на плечо Отем и посмотрела ей в глаза.
— О, ты очень скоро узнаешь, дорогая. И когда это произойдет, то окажется лучшим, что ты когда-либо испытала за всю свою жизнь.
Глава 27
Грейди
Грейди провел с Дестини несколько часов в кафе, и вечером они присоединились к Отем, миссис Лейн и тете Отем — Ширли.
Две пожилые леди заискивали перед ним, спрашивая его обо всем, чем обычно интересуются люди: о его детстве, о том, как, став сиротой, он был принят в семью и рос в Братстве в Калифорнии, о его отношениях с матерью Дестини, включая каждую деталь такого трагического конца, и, наконец, историю о том, как несколькими неделями раньше раздался звонок из ниоткуда с оповещением, что он стал отцом.
К тому времени, как он закончил свой рассказ, Грейди чувствовал себя так, словно только что дал разоблачающее интервью в газете.
Они все вместе пообедали в кафетерии, и тетя Ширли отметила, что присутствие Отем придало сил ее матери, и та покинула свою кровать, пойдя на ужин в первый раз за несколько недель.
После ужина Отем и тетя Ширли забрали Дестини и пошли посмотреть родильное отделение. Они подумали, что Дестини получит удовольствие, глядя на других детей.